* * *
Кандидат в сенат, Кеннет Вос, клянется добиваться максимально возможного наказания для мистера Форрестера. Он всегда был защитником прав женщин, добровольно помогал и жертвовал деньги местным женским приютам, а также создал благотворительный фонд. Давление на закон с целью принятия более строгих решений только укрепит его позицию.
- Ты же знаешь, что тебе не нужно было делать это ради меня, - сказал он, прежде чем мы отправились в путь.
- Это не так, - уточнила я. Я остановилась, и он повернулся ко мне лицом. - Я сделала это для себя.
Я не была готова к тому, что глаза моего отца наполнятся слезами, пока он изучал меня.
- Я очень горжусь тобой.
Жизнь сложилась не так, как я планировала, и не так, как предполагали многие люди, но я бы не стала ничего менять, потому что я оказалась здесь.
- Я тоже горжусь собой, - сказала я, мои глаза начали слезиться. - Мне нужно было напомнить себе, что нет ничего постыдного в том, что я попала в такую ситуацию. Это не моя вина. Я не сделала ничего плохого.
- Нет, ты ни в чем не виновата.
- И я хочу помочь другим понять это, - заявила я, проглотив слезы и выпрямившись во весь рост.
Папа промокнул глаза носовым платком и улыбнулся мне в ответ.
- Черт, из тебя получился бы отличный политик. Я рад, что не буду баллотироваться против тебя.
- Ха. Я бы не стала тратить время на Сенат. Пост президента или ничего.
- Это моя девочка.
- Спасибо, папа.
Еще раз улыбнувшись, мы посмотрели на свадебного координатора, который, казалось, был в секунде от того, чтобы начать подавать дымовые сигналы, чтобы привлечь наше внимание.
- Нам пора идти, - сказал папа. - Думаю, Остин может на самом деле подумать, что ты сбежала.
Я засмеялась, но начала идти.
- Ему будет полезно немного попотеть.
Это были лишь разговоры, потому что как только мы достигли вершины прохода, я встретила его глаза, как много лет назад, и мне потребовалось очень много усилий, чтобы не побежать по проходу в его объятия.
На полпути к алтарю, видя всю любовь и поддержку вокруг нас, я больше не могла сдерживать слезы. Они скатывались по моим щекам, и я изо всех сил пыталась их смахнуть. Как только Остин забрал меня у моего отца, он поцеловал меня в каждую щеку, заставив их исчезнуть.
И мне не терпелось провести остаток жизни вместе с ним.
Пока мы слушали, как пастор начинает церемонию, перед моими глазами промелькнули образы нашего совместного будущего, но одно воспоминание из прошлого вырвалось на первый план.
Удерживая его взгляд, я одними губами произнесла те же слова, что и тогда, когда все началось.
Остин фыркнул, заставив пастора запнуться на полуслове, что заставило меня хихикнуть. Но мне стало не до смеха, когда, в отличие от того первого раза, он ответил:
Остальная часть церемонии прошла в слезах и клятвах. К концу церемонии я превратилась в клубок эмоций, готовый взорваться. Когда пастор сказал, что Остин может поцеловать свою невесту, он целомудренно чмокнул меня и, перекинув через плечо, уходя от алтаря еще до того, как нас представили как мистера и миссис Колдуэлл.
Свист и смущенное лицо моей мамы были последним, что я увидела и услышала, прежде чем Остин поспешил завести нас внутрь, чтобы выполнить свое обещание.