Водка (июнь 2008)

Основная масса народа, впрочем, и так толпится на лестничной площадке, у иконной лавки. В помощи от пьянства нуждаются не все, многие просто хотят поклониться известным святыням. Только что подъехали два автобуса с паломниками, один из Йошкар-Олы, второй еще из какого-то дальнего города. Паломники покупают сувениры: иконки, ладанки, освященные сухарики, открытки с видами монастыря. Некоторые подходят к двери и украдкой фотографируют интерьер храма на мобильный телефон, не смущаясь тем, что здесь же висят два плаката: «Фото- и видеосъемка на территории монастыря запрещена» и «Выключите мобильные телефоны». Те, кому нужны молитвы, торопятся до начала молебна подать записки «о здравии». Многие покупают маленькие бумажные «Неупиваемые чаши» и несут приложить их к большой иконе.

Женщину, стоящую за прилавком, со всех сторон забрасывают вопросами: «А кому молиться, чтобы квартиру не ограбили?», «А колечки на иконе настоящие?», «А если я не помню, крещеный человек или нет, за него можно записочку подать?», «А эти свечки точно на негасимой лампаде обжигали?», «А детские молитвословы у вас есть?», «А это настоящая икона или копия? А где настоящая?» На все вопросы служительница отвечает, успевая почти непрерывно принимать записочки, считать деньги и заворачивать покупки.

Я хожу и внимательно вслушиваюсь в чужие разговоры.

- У него астма, а он никак курить бросить не может, - говорит своей соседке по очереди ярко накрашенная женщина лет сорока в повязанном поверх джинсов длинном платке и «вьетнамках» со стразами. - Алана Карра я ему уже подсовывала, не помогло, теперь вот сюда приехали. Я в душе-то в Бога верю, но в церковь редко хожу, конечно. Теперь, может, чаще буду. Надо, конечно, ходить-то.

- А Леха новый человек стал. Он же слесарь, у него руки золотые, нарасхват всегда. Только все пропивал. А теперь уже второй год не пьет, машину купил подержанную, - это довольно молодой (лет 30, не больше) парень, с характерно одутловатым лицом рассказывает согласно кивающему коренастому мужичку лет пятидесяти.

- Нет, на кодирование мы не ездили, - говорит беременная молодая женщина, сжимая в руках листовку «Помощь страдающим от пьянства». - Да шарлатанство это все. У меня отец, Царствие ему небесное, и кодировался, и зашивался, ничего не помогало. Так что на это у меня надежды никакой.

V.

После молебна иконная лавка снова наполняется людьми.

- Йошкар-Ола! - кричит руководитель паломнической группы, - не расходитесь, ждите экскурсовода на Соборной площади!

- Слышала? Сейчас на экскурсию пойдем, - молодая девушка в белом платочке и цветастом платье дергает листающую книги подругу за рукав.

- Ага, - мрачно отзывается та. - Уж лучше бы трапеза поскорей. Я думала, хоть просфорку после молебна скушаю, а тут просфорки не дают.

- Я сухарики освященные купила, хочешь?

Пожилой мужчина внимательно переписывает расписание богослужений.

Я выхожу из монастыря, фотографирую открывающийся от крепостной стены чудесный вид на Нару, присаживаюсь на скамейку и наблюдаю за суетой у монастырских ворот. Там просит милостыню сгорбленная старуха. Вокруг нее бегает маленькая девочка. Четверо бомжей, перед молебном тоже побиравшихся у входа в монастырь, на сегодня, видимо, работу уже закончили. Они отошли в сторону, к автобусной парковке и сели на травку. Один, ухмыляясь, достает из кармана пластиковую бутылку с прозрачной жидкостью. «Ну, наверное, вода. Жарко, люди захотели пить», - уговариваю я сама себя, вспомнив тетку с рассадой. Бродяга в красной шапочке залихватски отхлебывает из горла, с удовольствием крякает и передает бутылку по кругу.

Я решительно встаю, но прежде чем зашагать в сторону остановки, обращаю внимание на худую женщину с изможденным лицом, только что вышедшую из монастыря. Ее догоняет удивительно красивая девочка лет десяти с двумя толстыми косами до пояса.

- Мама, мама, я знаешь, что сейчас видела? Там вот такая вот малюсенькая икона продается и стоит знаешь сколько? Сорок тысяч рублей! Это как?

- У нее оклад золотой, наверное, доча. Или серебряный, не знаю. Ну, пойдем.

Она берет дочку за руку, оборачивается лицом к воротам, крестится и вдруг начинает плакать навзрыд. Девочка смущенно прижимается к матери. Я останавливаюсь.

- Вам помочь?

Женщина отрицательно качает головой.

- Я от счастья. У вас муж не пьет? Вы сами не знаете, какая вы счастливая. Я теперь тоже счастливая, наконец, слава Богу! Какое счастье, Господи!

Олег Кашин

Порядочный арестант

Владимир Квачков и правовой нигилизм

I.