Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

Но ВМФ и Министерство торговли интересовали не теоретические модели, а реальное воздействие на ураганы. И тот же ураган, который позволил Малкус и Симпсону испытать их модель, подвергся более практически ориентированному вмешательству. Через несколько дней после успешного засева облаков ураган «Беула» сформировал зрелый глаз. Теперь сам ураган, а не только окружающая его облачность, был готов для эксперимента. Представители ВМФ приняли решение задействовать гораздо больше самолетов и использовать значительно бóльшие объемы йодистого серебра, чтобы произвести массированный засев урагана и посмотреть на его реакцию. В первый день попытка засева прошла неудачно: специальные бомбы с йодидом серебра не попали в глаз, и никаких эффектов не наблюдалось. На следующий день условия для засева улучшились и бомбы попали в цель. Измерения в ядре урагана показали, что после второго засева давление в нем резко упало, а плотная облачная стена глаза рассеялась и сформировалась снова в 16 км от центра шторма, как и предсказывали Малкус и Симпсон.

Несмотря на кажущийся успех, на основании всего лишь одного эксперимента невозможно было утверждать, что наблюдаемые изменения урагана были результатом искусственного воздействия. Неопределенность усугублялась и тем, что ураганы сами по себе были подвержены значительным естественным изменениям, а характер облачных систем и их поведение были мало изучены. Чтобы подтвердить результаты, нужно было провести повторные эксперименты, но, учитывая естественную изменчивость этих штормов, могли потребоваться столетия, чтобы «статистически значимым образом отделить антропогенные изменения от естественных флуктуаций»[234]

.

В 1964 г. Национальная академия наук США создала экспертную группу по вопросам искусственного воздействия на погоду, чтобы выработать рекомендации по дальнейшим действиям в этой очень сложной с научной и этической точки зрения области. В группу вошли Джул Чарни, Эдвард Теллер, Эдвард Лоренц, Джозеф Смагоринский, Джоан Малкус и другие. В своем докладе эксперты предостерегали от спешки и отмечали, что доказательства в пользу эффективности засева ураганов пока оставались неубедительными. Например, не было никаких весомых, подтвержденных научными данными оснований предполагать, что можно значительно увеличить количество осадков из так называемых зимних орографических штормов, характерных для Колорадо (эта тема представляла большой интерес для местных фермеров); или же что с помощью черной пыли и любых других поверхностных покрытий можно вызывать дождь; или, наконец, что с помощью засева глаза можно эффективно менять направление ураганов. Другими словами, не было ничего, что позволяло бы совершить переход к искусственному воздействию на погоду на регулярной основе. В настоящий момент в этой области царил подход «сначала сделай, потом проанализируй», что позволяло извлечь очень мало надежной информации. Здесь требуется терпение, настаивали эксперты. Могут пройти десятилетия, а не годы, прежде чем будут прояснены все физические аспекты, необходимые для эффективного регулирования погодных условий. Эта точка зрения резко расходилась с ожиданиями властей засушливых штатов, представители которых обвиняли ученых в том, что их больше интересует написание научных работ, а не практическая польза от экспериментов[235]. Несмотря на то что даже такие признанные эксперты, как Малкус, призывали к осторожности, выводы комиссии многим показались неубедительными. В том же году конгресс принял специальную резолюцию, выделив $1 млн на программы активного воздействия на погоду.

Первые небольшие шаги к «реальному контролю» над погодой, о которых Малкус и Симпсон говорили в 1964 г., сегодня вызывают у нас в памяти первые шаги по Луне, сделанные Нилом Армстронгом пять лет спустя. Но эти двое исследователей, вероятно, ссылались на другое историческое событие – легендарную речь президента Кеннеди, произнесенную 26 июля 1963 г., за несколько недель до их эксперимента по засеву облаков. В телеобращении к нации Кеннеди сдержанным голосом, в котором сквозила надежда, объявил о том, что после длительных и трудных переговоров он и советский лидер Никита Хрущев пришли к соглашению о частичном запрете ядерных испытаний в атмосфере, океане и космосе. Кеннеди назвал это соглашение «лучом света» в мрачную эпоху взаимной подозрительности и напряженности и «важным первым шагом к миру, шагом к разуму и шагом прочь от войны». Он повторил эту метафору в конце своей речи и выразил смелую надежду: «Пусть это путешествие будет длиной в тысячу миль и даже больше, но давайте войдем в историю тем, что мы сегодня, на этой земле, сделали первый шаг»[236].