Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина 161–218 гг.

После смерти Антонина, Царь Царей какое-то время раздумывал. Когда же он увидел, что на Палатине воссели два совершенно неопытных в военном деле новичка, из которых один увлекался философией, а другой – развлечениями, то решил пустить в дело свою знаменитую конницу. Римская разведка прохлопала подготовку парфян к войне. Никаках мер предосторожности римляне не приняли, да и армяне тоже. Летом 161 года войска Вологеза III под командованием его лучшего полководца Сурены Хозроя вторглись в Армению. Римские гарнизоны и армянские войска были застигнуты врасплох и разбиты. Часть армян, как всегда, перешла на сторону Хозроя. Парфяне захватили армянскую столицу Артаксату, где Хозрой от имени Вологеза провозгласил новым царём Аршакидов, брата Вологеза, Бакура (Пакора). Проримский царь Сохэм сумел бежать в пределы Римской империи.

Пограничной с Арменией римской провинцией была Каппадокия. Её в то время возглавлял легат Марк Седатий Севериан Юлий Ацер Метиллий Непот Руфин Тиберий Рутилиан (158–161 гг.). Он был родом из Галлии и начало его карьеры известно по трем надписям (AE 1913, 55; AE 1933, 249; AE 1981, 640). Ясно, что Севериан прошёл сенаторскую карьеру. Вигинтивират его неизвестен, как и первые три милитии. Затем Севериан в течение года был квестором в провинции Сицилия. Когда он вернулся в Рим, то побывал плебейским трибуном и претором. После претуры он был легатом легиона V Macedonica в Трезмисе в Нижней Мезии (примерно в 147–149 гг.). Затем он вернулся в Италию, чтобы взять на себя ответственность за Виа Фламиния в качестве куратора. После этого Севериан стал легатом пропретором провинции Верхняя Дакия, о чем свидетельствуют надписи и военный диплом от 5 сентября 152 года; предположительно, он занимал эту должность со 151 по 153 годы. Надпись, датированная 1 июля 153 года и «Остийские фасты» доказывают, что в 153 году Севериан был консулом-суффектом в паре с Публием Септимием Апром; они вступили в должность 1 июля. Другая надпись показывает, что тогда в Рим отправились посланники Верхней Дакии, чтобы выразить уважение своему бывшему легату. Между прочим, квестором в Риме в тот год был 22-летний Луций Вер, будущий император, который прибудет на Восток, чтобы исправить ошибки Севериана. Две надписи на греческом языке доказывают, что Севериан был легатом провинции Каппадокия; он занял эту должность, вероятно, около 157/158 или 158/159 года.

Римская армия в Галатии и Каппадокии была представлена двумя легионами – XII Fulminata и XV Apollinaris, а также ауксилиями – 5 ал и 18 когорт. Это давало, примерно, 11000 легионеров и 15000 ауксилиариев, учитывая, что 7 когорт были тысячными. Около 5000 воинов были всадниками. Ещё в Каппадокии присутствовало какое-то число нумерус, из которых известна только одна numerus exploratorum, то есть, разведчиков. Какие-то контингенты, также, должны были выставлять союзные армяне.

Очевидно, что Севериан узнал о вторжении в Армению слишком поздно. Он даже не успел собрать войска провинции в кулак и кинулся на помощь армянам с тем, что было под рукой. Севериан перешёл Евфрат у Саталы всего с одним легионом XV Apollinaris и частью ауксилий. То, что у Севериана был всего один легион подтверждает Дион Кассий (71, 2), когда пишет, что парфяне окружили под Элегейей именно один римский легион.

Почему Севериан поступил так опрометчиво? Лукиан Самосатский приводит специфическую историю, по-своему объясняющую поражение римлян. Если верить Лукиану, это удивительная история, проливающая свет на бездну суеверия в тогдашнем римском обществе. Некий человек, соотечественник знаменитого сатирика, плутовством завоевал во всей Малой Азии славу великого волшебника. Он стал известен под именем Александра Абонитихийского, по названию городка в Пафлагонии на берегу Черного моря, где жил и торговал своими предсказаниями по всему греко-римскому Востоку. Среди жертв его обмана оказался и Севериан.

Александр разговаривал с потусторонним миром, используя ручного питона по имени Гликон, которому надевал на голову маску, при помощи особого устройства способную, якобы, произносить слова. Вопросы подавались ему в письменном виде, а он отвечал на них стихами. Колдуну прислуживала девица невиданной красоты, рожденная им, как он говорил, от Луны. Эта полубогиня очаровала стареющего проконсула Азии Рутилиана, которого Антонин по своему обычаю слишком долго держал на посту. Выйдя замуж за проконсула, девица стала поставлять своему псевдо-отцу самых блестящих клиентов. Узнав о вторжении парфян, императорский легат Севериан также обратился к питону с вопросом, что ждет его в войне с захватчиками. Гликон ответил:

«Быстрым копьем покорив и парфян, и армян, ты вернешьсяВ Рим и к прекрасным Тибрида водам в лучезарной повязке».

Поэтому современники ничем иным и не объясняли тот факт, что легат, считавшийся опытным воином, пошел на врага лишь с половиной своих сил.