Военная Россия

Милитарист всегда подчёркивает качественное отличие – в лучшую сторону – своей империи от иных. Нехорошие китайцы и французы вели с Китаем опиумную войну, а Россия – не вела. Правда, Россия во время второй опиумной войны «получила» от Китая Приамурье и Приморье за противостояние Франции и Англии. Но разве можно сравнивать человека, который подобрал кошелёк, оброненный во время ограбления, с грабителем? Правда, Англия и Франция уже давно ничем от Китая не пользуются, а оброненные Приамурье и Приморье – наши по сей день. Как и Воловьи Лужки.

Россия так же отличается от большинства стран Востока и Запада как раковая опухоль от здорового организма. Это опасно деформированная страна. Во всех западных странах говорят не "государство" (т.е. нечто, принадлежащее государю, царю), а "состояние" - "state" на английском. Одно и то же слово обозначает государство и сословие. Английский словарь Вебстера определяет государство как "политически организованный народ ("тело людей" - "body of people"). В короткий период между отменой крепостной права и революцией, когда Россия начала не формально, а реально приходить в нормальное состояние, Владимир Соловьёв дал схожее определение: "Общественное тело с постоянною организациею, заключающее в себе полноту положительных прав, или единую верховную власть, называется государством". Государство есть политическое измерение общества. В современной России остаётся взгляд и на политику как на исключительное занятие государя - того, кто сидит на царском стульчике и распоряжается "государевыми людишками", армией, в которую зачислены все от мала до велика обитатели "государства".

Обычный милитаризм - то есть, существование страны с армией, предназначенной как для обороны, так и для возможных завоеваний - можно сравнить с ногтём, который отрастили так, чтобы использовать в качестве орудия или даже оружия. Ноготь, у корня своего живой, живой там, где он соприкасается с плотью, переходит в мертвенно-белесую острую пластину. Некоторые искусники таким ногтём пользуются, как отвёрткой. Рассказывают легенды о людях, способных убить остро заточенным ногтём, чиркнув им по сонной артерии.

Всё это обычный милитаризм. Между милитаризмом и пацифизмом нет промежуточных стадий, тут "либо/либо", просто обычные люди считают "милитаризмом" некое "чрезмерное" развитие армии, не подозревая, что любая армия уже по определению "через меру" человеческого.

Военный же народ похож на ноготь, который съеден грибком. Им, кстати, уже и воевать невозможно - после определённой стадии ноготь становится, с одной стороны, похожим на копыто, с другой стороны - он становится рыхлым. При этом отравляется весь организм, и его лечить очень трудно (например, массаж не показан тем, кто болен грибком). Народ, который сориентировался на войну как состояние духа и плоти, превращается в рыхлую массу, лишённую права, частной собственности, договорных отношений, личного начала.

В этом различие между "новым средневековьем", которое в начале ХХ века пытались противопоставить "массе", и реально состоявшимся в России. Речь шла о том, что безликость следует преодолевать через корпоративизм, солидаризм, создание самоуправляющихся общин ("коммуна" после 1917 года старались не употреблять). Подразумевалось, что корпорация есть союз личностей, которые договариваются между собой. То "новое средневековье", которое восторжествовало в России после 1990 года (и которое похоже на гитлеризм) есть торжество безличного, аморфного. Не могут договариваться те, кто не имеет лица. Они лишь сливаются, и этот слив есть не спасение от "восстания масс", а деградация этих самых масс до низшего уровня.

"Восстание масс", которое так пугало интеллектуалов, обернулось абсолютно нормальным приобщением вчерашних крестьян к просвещению, грамотности и культуре. Через это приобщение прошли и сами интеллектуалы либо их предки двумя-тремя столетиями ранее. Просвещение и есть единственный способ преображения "массы" (которая не промышленной революцией создана, которая и в Средневековье была) в союз личностей, и все нападки на просвещение есть проявление вульгарного снобизма, то есть именно остатков безликости в сознании.

*

Военная страна так же отличается от страны милитаризованной как блондинка от крашеной блондинки. Япония, например, накануне Второй мировой войны была крайне милитаризована - наращивание вооружений, патриотическое воспитание молодёжи. В России же такого милитаристского воспитания не было. В нём не было нужды. Военная страна сильна системным подходом, а не случайными внешними признаками милитаризма.

Материальный костяк военный страны - отсутствие собственности (которая вся принадлежит стране как целому, хотя оформление, конечно, может быть разное).

Политический костяк военной страны - отсутствие власти, она заменена приказом. Замечательно в России первоначально назывались ведомства, они же министерства - "приказы". "Власть" обращена внутрь, она подразумевает какое-то единство и обратную связь. "Приказ" подразумевает механический натиск наружу.