Военные приключения. Выпуск 1

Он лихо опрокинул шнапс в рот, проглотил, поморщившись, взял бутерброд, жадно откусил. Тараканов и Выхин тоже выпили, Выхин — одним махом влив в себя спиртное, Тараканов — по-лошадиному цедя водку сквозь зубы, мелкими глотками.

— Пьете, как немец… — заметил Выхин, выбирая себе кусок сала. — Это не вас я сегодня утром видел на привокзальной площади?

— Меня, — согласился Владимир Иванович. — Я вас тоже приметил. Там сегодня один бежал от патруля, проверявшего документы. Стреляли, — пояснил он, повернувшись к Дымше.

— Попали? — равнодушно поинтересовался тот.

— Не знаю. Я ушел. А вы не видели? — обратился Тараканов к Вадиму.

— Не видел… Ну что, еще по одной?

— Давайте. Правда, это не питье, — скривил губы Дымша. — Вот до войны помню, какой только водки не было: и Житнювка, и Контушевка, и Выборова, и Яжембяк — чистая, что твои христова слеза, хлебом пахла, а эта отдает какой-то химией или гнилой картошкой.

— За неимением гербовой пишут на простой! Я бы, может, тоже не отказался от Смирновской… Где жили, Вадим Евгеньевич?

— Некоторое время в Германии, потом в Польше. А вы? Все время здесь? Многие из ваших подались во Францию, а вы почему-то в Польшу? Неужели воевали с красными? Сколько вам было лет тогда? Молодо выглядите.

— А я еще не старик, — усмехнулся Тараканов. — В двадцатом был кадетом, успел пострелять из винтовки по краснюкам. Потом испытал весь ужас отступления, когда на пароходы лезли по головам, спихивали с трапов женщин, стариков, детей, топча раненых. Тяжелое время, не хочется вспоминать… Противно.

— Да, приятно вспоминать только победы, — согласился закуривший сигарету Дымша. — Так убили этого беглеца или нет?

— Скрылся в развалинах, — меланхолично жуя колбасу, пояснил Владимир Иванович. — Пальнул из пистолета в эсэсовцев и скрылся. Ловкий малый. Но его вроде бы все-таки задели — хромал. Вы не заметили, Вадим Евгеньевич?

— Не заметил. Я больше думал о том, чтобы самому не поймать шальную пулю; обидно схлопотать свинец ни за что ли про что. Прижался к стеночке и переждал, а потом пошел сюда.

— Пешком? — вроде бы ненароком уточнил Дымша.

— Пешком, — подтвердил Выхин. — Хотелось скорее убраться с площади. Мало ли что — граница недалеко.

— Граница совсем рядом. С башни Россию видно, — наливая себе шнапс, сказал Тараканов. — Так и хочется руку протянуть.

— То не российская земля! — надувшись так, что взбухли вены на лбу, бросил Алоиз. — Там была Польша!

— Э-э, вспомнили, пан Алоиз, — пренебрежительно махнул рукой Тараканов. — А не хотите вспомнить а том, что Варшава была генерал-губернаторством Российской империи?! А? Забыли?

— Того больше не будет! — начал распаляться Дымша.

— Что вы, господа? Неужели теперь мне надо выступать в роли миротворца? — улыбнулся Выхин. — Зачем мы собрались — спорить и ссориться или приятно провести время в  с в о е й  компании, как говорит пан Дымша? Давайте раз и навсегда договоримся — никаких разговоров о политике! Согласны?

— Я за! — Тараканов налил всем шнапс. — А вы, пан Алоиз?

— Хорошо, пусть будет так… — Дымша взял стакан, небрежно тронув им, в знак примирения и согласия, стакан Тараканова. — Не будем впустую делить земли и перестраивать мир. Это сделают и без нас.

— Вот и хорошо, — заключил Выхин. — Что вы так пристально рассматриваете мой плащ, господин Тараканов?

— Странные пятна, похожие на замытую кровь, — глядя прямо в глаза Выхину, ответил тот.

— Отчего вы решили, что именно кровь? Может, просто грязь? Я с дороги, плащ старый… Мало ли где и чем мог запачкать?

— Конечно, конечно… — быстро согласился Владимир Иванович. — Я, пожалуй, выпью и пойду. Нам завтра рано вставать. Вы со мной, пан Алоиз?

— Разве можно уйти от еще не допитого вина или непокоренной женщины? — хихикнул Дымша. — Идите, я пока остаюсь. Надеюсь, господин Выхин не возражает?

— Оставайтесь, допьем, — равнодушно согласился Вадим. — Может, и вы не будете торопиться, а, Тараканов?

— Нет, пойду. Надо выспаться. Приятно было познакомиться…

Он слегка поклонился и ушел, плотно притворив дверь. Выждав несколько секунд, Дымша, тихо ступая по половицам, подкрался к двери и, резко распахнув ее, выглянул в коридор. Вернувшись на место, пояснил недоумевающе глядевшему на него Выхину.

— Ушел… У него есть противная привычка стоять под дверями. Вообще, мало приятный тип, но дело знает. Кстати, сардинки-то остались нетронутыми. Вот мы сейчас под сардинки…

Пан Алоиз разлил остатки шнапса по стаканам, поддел ножом сардинку из коробки.