Военные загадки Третьего рейха

Пустые банальности Гиммлера о преданности, чести повторялись слишком часто и успели надоесть, как заезженная пластинка. Атмосфера этой гостиной мне вдруг показалась несносной; определенно там витало что-то ужасное. Чтобы отвлечься, я выглянул в окно и был вознагражден роскошным видом залитого солнцем парка. Не время было предаваться бесплодным размышлениям о судьбе Гиммлера.

Гиммлер спросил, имею ли я новости из Гамбурга. Я уже сообщал ему о разрушенных доках; теперь он знал, что поступавшие к нему донесения о последствиях налетов на наши города, были далеко не полными.

Затем разговор зашел о военной промышленности.

Авиационная промышленность была практически парализована; производство двигателей почти остановилось.

Как могли доблестные наши летчики оказывать хоть какое-то сопротивление ВВС союзников, оставалось загадкой. Гиммлер знал, что новые самолеты не производятся, однако солдатам и младшим чинам говорилось, что производство, как и раньше, идет полным ходом. Впрочем, надо было быть совсем простаком, чтобы в это поверить.

Гиммлер рассказал о ракетах класса «воздух-воздух», которым предстояло нанести невосполнимый урон вражеской авиации. Об этом новом оружии он говорил мне еще весной 1944 года, когда создавались опытные образцы. Но с той поры военные так и не сумели наладить их массовый выпуск, во всяком случае в достаточном количестве. Я указал ему на это и спросил, не поздно ли тешить себя бесплодными надеждами. Я напомнил о наступлении фон Рундштедта 7 декабря 1944 года, когда Первая американская армия оказалась отброшенной в Бельгию и Люксембург, а немецкая авиация привела в расстройство войска союзников. Хотя успехи Рундштедта были недолгими, в то время оптимизм еще был понятен, сегодня же он неуместен. И я вновь попытался убедить Гиммлера выступить против Гитлера.

И опять Гиммлер говорил о своей преданности фюреру, а потом стал рассказывать про «Фау-5», оружие чудовищной разрушительной силы. Это были не просто слова; эффективность ракет «Фау-1» и «Фау-2» были хорошо известны, особенно англичанам. Но когда я спросил, имеются ли достаточные запасы этого оружия, Гиммлер отвечал уклончиво. И опять никаких гарантий, что оно изменит ход войны в пользу Германии. Ходили слухи и о других видах секретного оружия, будто бы уже подготовленного к массовому производству. Возможно, это также заставляло Гиммлера колебаться.

Затем он рассказал мне о ракете-снаряде совсем иного типа и фантастической мощи. Такие города, как НьюЙорк и Лондон, утверждал он, с помощью этого оружия могут быть стерты с лица земли! И это сообщение нельзя было считать абсолютно беспочвенным, но оно мало что значило теперь, когда войска союзников форсировали Рейн, а русские вступили в Кюстрин, Штеттин, переправились через Одер и под угрозой оказался район Бранденбурга.

Мне приходилось слышать о новой ракете от Франца Геринга еще в феврале 1944 года. То, что он рассказал, в основном было верно — в то время велись работы по созданию немецкой атомной бомбы.

Франц Геринг утверждал, что новые ракеты прошли испытания. Для этого, по его словам, близ концлагеря Освенцим был построен город, и двадцать тысяч евреев, главным образом, дети и женщины, были отправлены туда на поселение. Весь город был уничтожен одним снарядом. Температура в эпицентре взрыва достигала 6000 градусов по Цельсию, город и люди в мгновение ока превратились в пепел и прах. Подобные рассказы доходили и до Гиммлера. Так стоит ли удивляться, что он по-прежнему возлагал надежды на чудодейственное оружие? Стоит ли удивляться тому, что он не решался устранить Гитлера?

В конце беседы Гиммлер спросил мое мнение о международном положении. Я высказался совсем коротко, а затем вновь напомнил о нашей договоренности относительно плана Шелленберга. После этого мы с Керстеном стали поспешно прощаться. Мне показалось, что Гиммлер был опечален нашим отъездом, на глаза его навернулись слезы, что, впрочем, можно было объяснить и нервным расстройством.

Туман, с утра укрывавший от нас очаровательный озерный край Бранденбурга, теперь окончательно рассеялся. Теплые лучи мартовского солнца расчистили небо. Мы направлялись к Фюрстенбергу. Едва выехали на главную магистраль, увидели беженцев, небольшими группами тянувшихся на запад. Они были не первыми и не последними. Вскоре по той магистрали потечет нескончаемый поток людского горя и страданий.