Военный чиновник

– Да и те и другие были, – усмехнулся царь, вспомнив смешное. – Мне тут Николай Николаевич рассказывал, они, шпионы эти, агеевского помощника в плен взяли и предложили секреты им рассказать, бумагу о сотрудничестве с британской разведкой подписать, да еще обещали ему дать денег, титул и дом в Лондоне, а если, мол, не согласишься – в бочке с дерьмом утопим. Так помощник этот на всех листах им по английскому матерному слову подписал – а вместе самое срамное ругательство у них получилось. Шпион, как увидел, аж позеленел – Агеев был в соседней комнате и все через щелку видел и слышал, – царь расхохотался. – Обручев говорил, что сам эти листы видел, так и выведено, как подпись.

– Бравый помощник у Агеева, офицер, в каком чине? – улыбаясь, спросил генерал. – За это тоже наградить надо.

– Нет, статский чиновник, из купцов, – но головастый и храбрый. Вот второе представление на орден, – от товарища фельдцейхмейстера генерала Софиано, – царь взял другую бумагу, – генерал пишет, что во время испытаний изобретенных этим чиновником, Степанов его фамилия, ручных бомб, начиненных им же изобретенной взрывчаткой, по неловкости адъютанта одна из готовых к взрыву бомб выкатилась под ноги генералам Софиано и Демьяненко с их штабом. Сила взрыва была бы такая, что убило бы трех-четырех человек, а остальных покалечило. Так этот Степанов ухитрился бросить бомбу в окоп, где бомба взорвалась, никого не задев.

– Вот я и говорю, герой этот Степанов, хоть и из купцов, – все-таки ухитрился глотнуть из фляжки Черевин, – да еще и изобретает…

– А третье представление по изобретению Степанова от начальника Военно-медицинской академии, – продолжал царь, – и тоже на Анну третьей степени, но не положено же одинаковые награды давать, а если в черед, как положено, так сразу два шейных ордена будет: вторые Станислав и Анна, третий Станислав у него уже есть.

– Так он что, бомбами лечить вздумал, – хохотнул Черевин, как всякому алкоголику со стажем, ему было достаточно глотка, чтобы захмелеть, – кое-кому из этих докторишек тоже бомбу с фитилем надо вставить (куда вставить, генерал не успел уточнить).

– Петя, ты не дослушал, Степанов изобрел препарат, который испытывали в Академии почти полгода и получили отменные результаты при лечении обожженных и раненых, – стал объяснять Черевину царь. – Такого лекарства ни у кого в мире нет, будет только у нас в России, привилегии получены еще и во Франции, и британцы тоже дали патент, хотя и не сразу. За это лекарство да за новую взрывчатку его немецкий шпион вместе с товарищем и взорвал в их лаборатории, товарищ погиб, а Степанов сильно обгорел, пока его вытаскивать пытался. Это мне генерал Обручев рассказывал. А еще, кроме взрывчатки, Степанов для военного ведомства новое снаряжение изобрел, чтобы бомбы его сподручнее было солдатам носить, и во время испытаний новой винтовки членов Комиссии сумел помирить и изобретателя – полковника Мосина отстоять.

– Ну, наш пострел везде поспел. Я и говорю – герой, хоть и статский из купцов, – протрезвел Черевин и стукнул кулаком по ручке кресла. – Какие там три Анны, Владимира дать четвертого и с мечами, так как шпионов не побоялся, в огне выжил, товарища спасая, и двух полных генералов тебе, государь, для службы сберег. Конечно, только с мечами и Владимира!

– Ну, это ты лишку дал, – размышляя о чем-то, протянул царь, – хотя, может, ты и прав, дельный он, этот Степанов, а так теперь потомственным дворянином по кресту станет[20], вот Обручев говорил, что он из семьи купцов-миллионщиков.

– Так для купчишек самая мечта – стать потомственным дворянином, – отчего-то воодушевился Черевин. – Ты представь, ваше величество, ведь мог бы Степанов этот на золоте есть-пить и с цыганами день-деньской гулять (странно представляет генерал купеческую жизнь, но простим ему это незнание), – так ведь за государство радеет, в пекло лезет и бомбы руками из-под генералов вытаскивает! Нет, сто раз достоин такой бравый купец Владимира с мечами!

– Ну, так быть посему – подписал царь представление, исправив Анну на Владимира с мечами. – И правда, геройский асессор, надо будет на него глянуть. Вот только асессора Владимиром награждать как-то не с руки, был бы хотя надворным[21]…

– Так дай ты ему надворного, ваше величество, – заворочался, усаживаясь в кресле поудобнее, Черевин, – геройский же чиновник, многим офицерам фору даст! Казнить так казнить, миловать так миловать, а жаловать так жаловать![22] – генерал опять стукнул кулаком по ручке кресла.

– Погоди, Петя, ты так мне всю мебель поломаешь своим кулачищем, – попенял другу царь, внося фамилию Степанова в список пожалования чинами к Пасхе[23].

– Так что же его начальник Агеев такого геройского совершил и почему Георгиевская дума в награждении ему отказала? – дождавшись, пока государь впишет фамилию, спросил Черевин. – Уж мне-то можешь сказать?