Военный разведчик

После обеда, с разрешения командира роты, выезжаем на экскурсию. На двух боевых машинах пехоты едем в небольшой безымянный кишлак за дровами и кирпичом. Кишлак необитаем. Жители покинули его несколько лет назад. Но не успеваем мы подъехать к ближайшему дувалу, как откуда-то издалека прилетает реактивная противотанковая граната. В развалинах скрываются духи. Правда не столь безобидные, как в наши домовые или лешие. Здешние духи — существа абсолютно реальные. И совсем не безобидные. Их называют душманами, разбойниками. Приходится принимать необходимые меры предосторожности. Но дальше все проходит спокойно. Бойцы загружают десантные отсеки БМП глиняными необожженными кирпичами, собранными в развалинах. Сверху закрепляют бревна. Женька собирался строить на заставе баню. Теперь этим строительством предстоит заниматься мне.

На окраине кишлака брошенный виноградник. На каждой лозе спелые, какие-то солнечные, гроздья винограда. Кишмиш. Ребята набирают его в вещмешки. Для меня все это в диковинку. Бойцы же относятся к винограду совершенно спокойно. Оказывается, винограда они едят вдоволь — внизу, под нашей заставой, точно такой же виноградник. А сейчас сезон уборки винограда.

Обратно возвращаемся без приключений. На заставе новый человек. В гости пришел Хасан, командир отряда самообороны из кишлака. Пришел знакомиться с новым командиром. В руках у него крошечный комок — маленький серый котенок. Бакшиш — подарок новому командиру. Новый командир — это, кажется, я. Значит и подарок мне. Обожаю подарки! В кишлаках много собак. В основном бездомных. При виде советских солдат эти собаки начинают сходить с ума от злости. Много собак и на заставах. Их подкармливают наши солдаты. Такой же лютой ненавистью эти собаки встречают афганцев. Люди относятся друг к другу куда более терпимо. Но самое забавное, мне кажется, что это одни и те же собаки. Только каждый раз они ненавидят разных людей: афганцев либо солдат. Все зависит от того места, где эти собаки находятся в данный момент. Словно они участвуют в каком-то спектакле. В театре абсурда. Кошки же встречаются в кишлаках крайне редко. Очень жарко. У кошек мало молока. И когда появляются маленькие котята, кошка-мама может накормить их только раз-другой. Затем молоко заканчивается, и котята больно кусают соски. И тогда кошка их бросает. Выживают немногие.

Подарок очень приятный. И очень пушистый. Мне не приходилось слышать, чтобы кому-то здесь дарили котят. Я тронут до самого сердца. Хасан приглашает посетить его кишлак. И я обещаю придти к нему в гости в ближайшие дни. Хасан уходит довольный. Видит, что подарок его очень понравился.

Ну вот и начал я обзаводиться хозяйством. Если все будет хорошо, к осени и корову купим. Будем молочко пить. И будет у нас в Простоквашино все тик-так. Кстати, чем-то надо накормить и нашего дикого африканского кота (конечно, дикого африканского, а как еще можно назвать кота, который летает по землянке, как по саванне; кусается и царапается). Развожу в миске немного сгущенного молока с водой. Дважды приглашать котенка не приходится. Он вылизывает все до последней капли и засыпает на моей кровати в нашей штабной землянке. Или в канцелярии, как мы её торжественно называем. Кстати, землянку эту построил Хасан. Когда прятался от духов на нашей заставе. Построил в одиночку. В благодарность за хлеб и приют. Я подписываю акты приема-передачи оружия и техники, и рапорт о принятии дел и должности командира взвода. А вечером Женька уезжает.

Но поход в гости приходится отложить на неопределенный срок. На следующий день начинается дивизионная операция по прочесыванию баграмской «зелёнки». «Зелёнкой» здесь называют нечто среднее между кишлаками, местностью и виноградниками. Точного определения нет. На заставе развертывают командный пункт батальона. И два комбата, майор Миронов и его заменщик, майор Петухов, занимают нашу канцелярию. Ротного и его зама, Олега Артюхова, переселяют в казарму. А мне дают одно отделение батальонного разведвзвода и отправляют на соседнюю горку. Перекрыть караванную тропу и прикрыть наш тыл. Забираю четырех своих бойцов, благо надо освободить несколько кроватей в казарме. Со мною уходят: мой заместитель сержант Нигмат Хашимов, командир танкового экипажа сержант Игорь Минкин, рядовые Медведев и Сережа Багрий. Выходим в сумерках, занимаем горку, маскируемся. С нашей стороны хорошо видны скрытые подступы к Тотахану. По возвращении надо будет подумать над их прикрытием.

День проходит спокойно. Лишь под вечер два наших вертолета зависают над девятой сторожевой заставой. Ничего не понятно. До тех пор, пока они не открывают огонь по заставе. Неуправляемыми реактивными снарядами. В эфире слышен мат старшего техника роты, прапорщика Скворцова. Судя по всему, он собирается врезать по вертолетам из тридцатимиллиметровой пушки БМП-2. Ротный его еле успокаивает. Вертолетчики обстреляли своих. Один боец тяжело ранен. Серега Плотников, командир взвода, отвозит его в медсанбат.

Ночью война прекращается, но перед самым рассветом в мой окоп заползает Нигмат.