Военный разведчик

В воздухе по направлению к цели мелькнула небольшая искра. На землю упало несколько осколков. Я определил это по небольшим фонтанчикам пыли. И все! Духи, услышав выстрел, попрятались в ближайших ямках, и больше я их не видел. Такого разочарования я давно уже не испытывал. Уж лучше бы я использовал обычный осколочно-фугасный снаряд.

Приходится объяснять афганцу, что духов я отогнал (в чем в этот момент я сильно сомневаюсь) и он может забрать тела своих сыновей. Дехканин прощается со мной и отправляется в свой скорбный путь.

Я увидел его снова только в обед, когда пришел проведать своего пациента в лазарете. На небольшой арбе он вез двух погибших мужчин и какие-то тюки с товаром. И снова плакал. Странно, он говорил, что приехал за дровами, а машина оказалась забита разными товарами. Духи и задержались у неё, потому что грабили. Да и напали на неё возможно по той же причине.

Уточнять было неудобно, но дехканин сам начал разговор.

— Ду песар хороб (Два сына убиты)…

Я сочувственно киваю ему в ответ.

— Лари хороб (Грузовик разбит)…

Ну что тут ответишь.

— Намад, кампал, ру пак кон хороб (Какие-то товары, кошмы, одеяла уничтожены)…

— Ман шома ра хуб мифахмам, дошман (Я вас хорошо понимаю, душманы)…

В ответ дехканин протягивает мне небольшой платок. Он словно изъеден молью: через каждые десять сантиметров в платке аккуратные ровные отверстия.

— Лари (Грузовик)?..

Дехканин со вздохом кивает мне в ответ.

— Намад, кампал…

Дехканин снова протягивает мне платок. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы догадаться, что машина и весь товар в таком же состоянии, как и этот платок. Неожиданная мысль приходит мне в голову.

— А дошман хороб (А душманы погибли)?

— Бале, мохтарам (Да, уважаемый).

— Шеш (Шестеро)?

— Бале, шеш (Да, шестеро).

Со мною чуть было не происходит истерика. Я отчетливо представляю картину, увиденную этим дехканином. Я представляю, как при разрыве в воздухе снаряда, душманы залегли в небольшие ямки. Увеличив площадь поражения своих тел осколками. Я вспоминаю как неэффектно смотрелся разрыв этого снаряда. Какое испытал я разочарование. И каким на самом деле эффективным оказалось это оружие! Меня начинает давить истеричный хохот. Но рядом стоит человек, потерявший сегодня своих сыновей. Где-то недалеко лежат только что погибшие люди. И вместо смеха раздаются самые, что ни на есть настоящие рыдания.

Дехканин удивленно смотрит на рыдающего шурави. Понимает, что мои рыдания связаны с постигшим его горем. И что я принял их очень близко к своему сердцу. Он тронут и благодарно кивает мне в ответ. А я прощаюсь и ухожу в крепость к Хасану. Пока мои рыдания не сменились хохотом. Все это очень глупо, но я ничего не могу с собой поделать. Только уйти.

В лазарете полный порядок. Абдул, преисполненный важности, ухаживает за раненым Мирзо. Делаю ему перевязку. Рана на ноге у Мирзо заживает и он уже понемногу пробует ходить по двору крепости, опираясь на большую кривую палку. Я принес им несколько банок рыбных консервов и пачек галет.

Хасана нет, уехал в Чауни договариваться с комбатом, о разрешении вернуться в кишлак двум семьям. Два года назад они уехали из Калашахов, боялись мести Карима за какие-то старые дела. Жили в Кабуле. Сейчас, после смерти, Карима решили вернуться. Комбата эти тонкости едва ли интересуют. Скорее всего, Хасану нужен был повод встретиться с ним. А Шафи зачем-то понадобились эти люди.

Мне повод для встречи с Шафи не нужен. Вполне естественно выглядит то, что после посещения лазарета я иду к нему договариваться о какой-либо помощи с его стороны лазарету. Но на выходе из Хасановой крепости меня перехватывают. Два старика. Что-то говорят очень быстро и неразборчиво. И просительно смотрят мне в глаза. Я понимаю только несколько слов: «Кишлок, захми». В кишлаке раненый.

Под сердцем тут же ощущается противный липкий холодок. Так обычно выводят на засаду. Неужели все, отработался? В чём-то прокололся и меня решили убрать? Хасан уехал, чтобы не отвечать потом за мою гибель. Да и Шафи что-то не видно. К тому же раненого могли принести и в лазарет. Что-то здесь не так. Я незаметно поправляю подсумок с гранатами. Там очередная шифровка для Шафи. Она не должна попасть в чужие руки.

Увы, мои подозрения оправдываются меня отводят на окраину кишлака, заводят за дувал (небольшая глинобитная стена) и…

Мне показывают очередного раненого. Моим вторым пациентом оказывается, не поверите, обычный верблюд. Со сквозным пулевым ранением в шею. Рана чистая. Ранение свежее, скорее всего шальная пуля попала в него ночью. Обработать её несложно. Проблема лишь в том, как наложить повязку. Если заматывать всю шею — не хватит никаких бинтов. Приходится делать из бинтов две большие салфетки, засыпать их стрептоцидом. И веревками закреплять на шее.

Мне не до шуток. Верблюд для многих афганских семей настоящий кормилец. Потеря его — настоящее горе. О погибшем человеке, мне кажется, здесь горюют куда меньше. И к своему второму пациенту я отношусь с должным уважением. Выздоравливай, приятель! Поскорее.

Глава 10. Знакомство с Тай До