Военврач (СИ)

Один из осколков остался навечно жить в нём. Чтобы его достать надо "раскурочить весь малый таз" - сказали травматологи. "Посмотрите, доктор, на него" - он показал фотоснимок с компьютера. Я смотрел. Снимок осколка металла своей формой и размером напоминал пулю калибра 7.62.

Боли стихли, впереди ещё три операции. "Пока не поздно - пора начинать созидать и творить" - рекомендовал ему напоследок.

Начало

До Нового года оставалось двенадцать дней. Вечером был последний ужин в кругу семьи и друзей. Проводы отмечали в двух смежных комнатах нашего дома. В одной - друзья родителей, во второй - мои. Я перебегал из одной комнаты в другую, внимательно слушал пожелания, напутствия, но ничего не запомнил. Приехали три однокурсницы из медицинского училища, где оставалось доучиться ещё семь месяцев.

Декабрьский вечер пролетел одним мгновением. Четыре часа на сон и спешные сборы в дорогу. Не знал тогда, что предстоящие два года службы растянутся надолго.

Утренний дождь чередовался с мокрым снегом. Он таял, касаясь земли. Надел отцовские немецкие туфли, серый чешский школьный костюм, поверх него ватную телогрейку, на голову кроличью шапку, собрал провиант в туристический рюкзак, спрятал деньги в блокнот.

Брать или не брать спортивную форму и кроссовки? Ведь надо будет тренироваться, чтобы оставаться в форме. Решили, что всё необходимое мама вышлет в посылке.

В военкомат меня провожали все родные и друзья. Фотограф запечатлел грустные сцены. Слёзы женской половины перемешивались с каплями зимнего дождя и, если бы не печальные выражения глаз, то в этой темноте их бы не было заметно.

Военный комиссар с напутствием "защищать Родину - великий Советский Союз..." выдал красную книжечку военного билета, заменившую мне паспорт на долгое время. Пока разглядывал страницы, капельки декабрьского дождя оставили две кляксы от расплывшихся чернил. Таким пятнистым он и остался.

На построении новобранцев военком произнёс казённую армейскую речь. На душе стало ещё тоскливей от неопределённости будущего. Под звуки оркестра мы загрузились в холодный и неуютный салон ПАЗика.

Разместили нас в многоэтажной казарме киевского сборного пункта. Кто-то с кем-то знакомился или договаривался о дальнейшей службе с "покупателями". Так называли прапорщиков и сержантов, прибывших за молодым пополнением. Кто-то уплетал домашние заготовки, кто-то травил анекдоты или рассказывал небылицы про армию, кто-то выдавал себя за Дон Жуанов. Каждый пытался скоротать время по-своему. Весь день прошёл в непонятном и тревожном ожидании. Напоследок формальный врачебный осмотр. Кто-то пытался симулировать психические болезни криками и припадками, кто-то чем-то другим. Это был последний буфер, когда возможно остаться на гражданке. Но врачи с невозмутимым видом ставили штампы в картах - "Здоров. Годен к военной службе". Болеющие уходили в стройбат.

Весь день родители ожидали моей отправки за воротами КПП, но этого не произошло. За пару бутылок водки или червонец отпускали на ночёвку домой. Расслабляться не хотелось, и я решил, что останусь. Ушёл служить... Обратной дороги нет.

В десять прозвучала команда "отбой". Мы улеглись на двухъярусных нарах, не раздеваясь и не снимая обуви. Поначалу удивился отсутствию белья, подушек и одеял, но в дальнейшем понял, что подобные неудобства в армии часто встречаются. Подушками служили рюкзаки с провиантом, а одеялами телогрейки. Вскоре потушили свет в казарме, оставив лишь дежурное освещение.

Спать не хотелось, да и окружающие не давали. Соседи делились впечатлениями от первого прослуженного дня. Но после зычного голоса сержанта, прогремевшего, как пушечный залп: "Если услышу хоть один шорох, источник будет на всю ночь откомандирован подметать плац, убирать туалет, чистить картошку и... хватит для всех!" - наступила звенящая тишина. Посреди ночи меня разбудил шепчущий голос. Парень ползал по второму ярусу коек и просил деньги. В те времена был распространён так называемый гоп-стоп - мелкий вид уличного рэкета. Причины для отъёма денег или вещей бывали несуразные. Отсутствие связей с кем-нибудь в данном районе, приличный внешний вид, просьба о помощи, чтобы откупиться перед кем-нибудь. Таких "гопстопников" видно издалека по ищущему в толпе взгляду. Пару месяцев назад я убегал от шестерых хулиганов в Дарнице (район Киева).

По манере и доводам догадался - "актёр". Притча заключалась в том, что его друга призывника забрала милиция и требовалось двести рублей. Расчёт был поставлен на то, что у сонного сработает жалость, а заодно содержимое карманов проверить. На отказ проситель что-то пробормотал и переполз на соседнюю койку. Так прошёл первый день моей службы. Впереди оставалось семьсот двадцать девять!