Военврач (СИ)

Рампа - обиходное название рынка на железнодорожной станции в Ханкале. Там всегда можно приобрести у местных жителей продукты питания и алкоголь, пусть не всегда первой свежести и втридорога, но там есть какой-никакой ассортимент по сравнению с торговыми УАЗиками, периодически привозящими сигареты, пиво, печенье, консервы, камуфляжные изделия кооперативных производителей. Последние пользовались большим спросом, так как в жарких погодных условиях они было идеальными в носке и удобстве. А быстрый износ нашего х/б по причине его частых стирок, несоответствия его обладателя окружающей температуре воздуха не оставлял другого выбора. Особо продвинутые надевали на себя НАТОвские камуфляжи или нечто подобное из Германии, Швейцарии, Литвы, Украины, чем выдавали в себе блатных военных. Также услужливое население открыло там пищевые точки, именуемые в их лексиконе кафе. Но у меня язык не поворачивался назвать двор, обнесенный неструганными досками, с лавками и газом, выходящим наружу из-под земли, на котором всё кашеварилось, с видом на залежи битой тары и военного мусора, этим словом. Но это поначалу. Человек ко всему быстро адаптируется. И к кафе тоже. Правда, отведав как-то мясо неизвестного мне происхождения (а заказывалась баранина), я дал себе зарок не посещать оных. Мы частенько брали просто пиво, сосиски, гамбургеры по-чеченски, фрукты и шли на природу, полежать, попить его. Природой мы называли зелёные островки полянок, наблюдавшихся в окрестности. Если не быть критически настроенным и не всматриваться в груды искорёженного войной металла, перемежающегося с бытовыми отходами и разбитой стеклянной тарой, то это вполне соответствовало замыслу пикника.

Совещание у комбата продолжается третий час. Обсуждается какой-то боевой замысел. С терминами, связанными с шумоподавлением вражеских переговоров, я не дружу. Уяснил для себя, что переговоры ведутся на чеченском, арабском, изредка английском, украинском языках. Есть установки, которые их пеленгуют, записывают, и есть установки, нарушающие эти процессы.

В палатке совещания постоянно курят. Перед нами, на стенке, противоположной к выходу, висят две карты Чечни, покрытые незамысловатыми узорами синих и красных расцветок, которые ещё недавно преподавали на ОТП (оперативно-тактическая подготовка) и ОТМС. Но тогда это казалось далёким и нереальным. Каждый докладывает по своей службе. Если в Бурятии я мог ходить на совещания один-два раза в неделю, то здесь приходилось делать это ежедневно. Чтобы проводить время с комфортом, записываю иногда крылатые выражения нашего комбата в свою рабочую тетрадь. Туда же вносятся и составляются разнообразные планы: годовые, квартальные, на периоды обучения, месячные, недельные, ежедневные. Редко, когда они претворяются в жизнь на сто процентов, так как каждый день вносит что-то не вписывающееся в размеренные суждения на бумаге.

Зычный голос комбата прерывает мои размышления.

- Док, у тебя сколько спирта осталось?

- Восемнадцать килограмм, товарищ майор!

- Многовато тебе! Тут нам сауну обещали подкинуть. Ты любишь сауну? Вижу, что любишь! Значит так, берёшь две полторашки спирта, находишь начпрода, пусть даст тебе ящик тушенки, три банки сока и идём на КП (командный пункт) выкупать сауну у рэбовцев из Новомосковска. Встречаемся у меня в палатке, в 21.30. Всё ясно?

- Так точно, товарищ майор.

- А ты, зампотыл, выдай доку палатку УСБ, пусть завтра развернут! Хватит тебе УСБ, док?

- Мне бы ещё лагерную палатку, для будущего лазарета.

- Всё будет, не спеши.

Условия были полевые. Нас - девять человек - разместили в палатке управления УСТ. У каждого под половицей лежали неприкосновенные запасы, на случай непредвиденного нападения. Мыши сновали по ночам по нашим спящим телам, оставляя после себя чёрные горошинки. Они были постоянно голодными и грызли всё, что попадалось им под зубы. Витамины, обгладывая застывший сахарный сироп, ноотропы, съедая начинку капсул, полевую форму, личные дела офицеров, не запертые на ночь в металлический сейф, электрическую проводку, суточные приказы, резиновые накладки неврологического молоточка.

Мой комбат

"Личность незаурядная и ничего не боящаяся!" - кто-то скажет про него, - "Человек, которого все боятся и уважают! Специалист в своём деле. Ас!" И будут по-своему правы. Что же я увидел в нём?

- Товарищ майор, подпишите рапорт, хочу в клиническую ординатуру академии поступить. Выучиться и стать психиатром, - обратился я к нему с этим вопросом впервые в 2000-м году.

- Ладно, давай, подпишу, пойдёшь вместе со мной в следующем году. Согласен? Мне там знакомые нужны будут.

- Так я ведь на психиатра буду учиться!

- А я что не человек, что ли? Крыша от вас поедет, кто мне её ставить будет?

Не могу клинически оценивать его личность, ибо в тот момент это не входило в мою компетенцию. Но практики, стоицизма и житейского опыта общение с ним мне прибавляло. Он был всего на год меня старше, но в некоторых вопросах выглядел более зрелым.