Военврач (СИ)

Началась поездка весело! Пока добирался до взлётки (дело было после дождя, а санитарные машины ожидали поступления раненых) заехал более чем по колено в жижу чеченского пластилина. Стою я так: за спиной рюкзак, в одной руке сумка с ноутбуком, в другой пакеты с электроплиткой и электрочайником (выезжал ведь в неизвестность и всё могло сгодиться) и думаю с периодичностью одна мысль в три секунды: "Кто бы мне помог и для чего это мне надо? Как долго здесь можно проторчать? Как бы не съехать ещё глубже? и т.п.". Простоял бы долго, если бы не проезжающий грузовик, который заехал передними колёсами в нашу лужу-жижу и водитель "щиро" предложил свою руку и помощь. От занятия места в его кабине я отказался, т.к. и так не знал, чем можно выразить свою благодарность за спасение, не хватало ещё испачкать салон. Так и доехал с ветерком и брызгами от колес на спине на передней подножке грузовика до взлётно-посадочной полосы, попутно истекая грязью из башмаков и штанин. Вид у меня был самый что ни на есть презентабельный для проверяющего. На взлётке лужи более чистые и менее глубокие. Так что перед посадкой наводил лоск на своих берцах. После чего познакомился с лётчиками, которые меня приняли за прокурора, как потом оказалось, из-за сумки с ноутбуком. Но когда узнали, что психиатр, то затащили в кабину и целый час до отлёта я слушал их страхи и согревал себя так мило и кстати предложенным дагестанским коньяком.

Вместе со мной в Борзой летело несколько солдат, которые в течение неизвестно долгого времени жили или бомжевали неподалеку от боевых машин в ожидании своего борта. Второй глагол им больше подходил, так как их внешний вид очень подчёркивал их образ жизни. Догадкой остался лишь способ добычи пищи. Хотя всегда есть что украсть и кому это купить.

Прилетев из относительно тёплой Ханкалы, где ещё нет желтизны на деревьях и вовсю молодится свежая трава и, увидев спустя пятнадцать минут заснеженные сопки с побуревшей листвой и ударившим в грудь запахом приближающейся зимы, я несколько содрогнулся от быстрых контрастов. Не успев отойти от ощущения себя соринкой в пылесосе после подъёма восьмёрки, я двинулся в поисках пристанища. Следующим было знакомство с командиром полка, которого я проигнорировал, перелезая через вертолётный заборчик, хотя подсознательно чувствовал его суровый взгляд на своём отклоняющемся от устава виде. Он, как обычно в таких случаях делается, дал знать, кто является вельможей, а кто вассалом, пообещав отправить меня обратно (при том, что вертолёты летают в этом направлении один раз в две недели, а срок моей командировки не предполагал задержки более чем на три дня) и под конец обозвал меня "диким офицером", правда за глаза, но для меня это было скорее комплиментом из его уст.

Следующим моим шагом на высоте тысяча двести метров над уровнем моря был поиск воды для ножной ванны, стирки и остаточной обработки обуви. Дело оказалось сложным на такой высоте. Водопровод тянется из какого-то отдалённого уголка на протяжении одиннадцати километров, и часть труб смыло сдвигом почвы во время дождей. Так что уже несколько дней обитатели живут тем, что сливают остатки столь драгоценной жидкости из систем отопления, которые, естественно, не функционируют. Но благо таяние горного снега оставляет после себя множество луж и, заславши одного из солдатиков в указанном направлении, я спустя некоторое время смог очистить себя от Ханкалинской грязи.

Работы, как и предполагал, особенно не было: приводили и приходили кто угодно и с чем угодно. Конечно, был некоторый процент и профильных больных, но их и без меня было кому обследовать и отправлять на эвакуацию (в штате медроты имелся врач-психоневролог). А так - кто только не приходил: энурезники (те, которые мочатся в постель), дефицитчики (те которым необходимо полноценно питаться, чтобы догнать сверстников) и прочие праздные любопытствующие.

Правда, приобрёл новых и приятных знакомых в лице местного психиатра и стоматолога, с которыми проводили долгие вечера без света, а утром, умывшись стаканом газировки, побрившись и почистивши зубы из одноимённого и неиссякаемого сосуда, приступали к изучению, кто душ, кто ртов.

Но знакомство с местностью было бы неполным без пробежки. И вот, нацепив медицинскую косынку на лоб, вставив плеер в уши, под звучное Ramstein я выдвинулся на обследование не столь отдалённых уголков местного гарнизончика, выискивая трассу, чтобы была покруче, да потяжелее, попутно любуясь окружающими красотами гор и представляя себя где-то на учебно-тренировочных сборах в Кисловодске. Думал, что раз уж застрял, то надо пользоваться моментом и использовать особенности ландшафта для повышения своего мастерства в виде бега в горку.