Военврач (СИ)

Вечером, когда я с курсантами, студентами зашёл в реанимацию, пациентка мило разгуливала в ночной сорочке по отведенной ей половине палаты. Вторую половину занимал дедушка с деменцией, вот уже месяц находящийся на ИВЛ, без признаков сознательной деятельности.

На мой вопрос, что же с ней случилось, она растеряно ответила.

- Да так, ничего...

- А почему здесь оказались?

- Не знаю.

- А что за ватные шарики в ушах?

- У медсестры попросила. Телевизор громко работает. Мешает.

Ни я, ни студенты не слышали звука телевизора из соседней палаты, так его заглушал шум работающей аппаратуры ИВЛ.

- Да вы и так всё знаете. Я вижу, вы догадались.

- А что за голоса вы слышите?

- Да так, иногда.

- А сейчас они с вами?

- Маленько есть.

- И что говорят, кому принадлежат, родным, незнакомым людям?

- Не знаю, мешанина какая-то в голове.

- А соседи что, о вас говорили вчера вечером?

- А вы откуда знаете?

- Ну, врачи о многом знают... сказал я, многозначительно улыбнувшись.

- Ну, значит, вы и об этом знаете.

Во время беседы она периодически доставала и вставляла ватные шарики в уши, перетаптываясь с ноги на ногу.

- А что вы хотите у нас спросить?

- Я и так обо всём догадалась.

- Спасибо, поправляйтесь, мы вечером ещё зайдём к вам.

До построения десять минут. Первый дежурный ушёл по делам. Срочно ищу замену. Соглашается Елена Коврова подменить на тридцать минут. Догоняю хмуро идущих двух второкурсников, затянутых портупеей поверх шинелей. Ой, а что мне делать? Где достать шинель, фуражку, портупею? Ладно, что-нибудь придумаю. Ведь официально переход на летнюю форму одежды не произошёл, несмотря на +10, это оправдает зимнюю шапку. Шинель на складе осенью не дали, не было размера. Заказал, шьют. Придумываю по пути возможные варианты ответов на возможные вопросы. В парке все в шинелях и фуражках. Прячусь за спинами. Спрашиваю у начальника курса, может, мне уйти, чтобы не было лишних вопросов. Не отпускает. Встречаю Шамсулу - окулиста из Ханкалы и Юру - невролога. Хвастаюсь своими печатными работами. Вышел сборник научных работ слушателей академии, который я накануне приобрёл на факультете. Три работы принадлежат мне, ещё три написали мои ученики. В них мы затронули темы агрессии, профотбора, профилактики психогений у курсантов, проективных методов диагностики суицида, дерматографической карты личности. Завтра состоится итоговая конференция слушателей на кафедре психиатрии, где мои подопечные готовят доклады.

- Ра-авня-аайсь! Сми-иирно! Ра-авнение на средину!

- Здравствуйте, товарищи!

- Здравия желаем, товарищ полковник!

Спустя тридцать минут томительного ожидания пришёл начальник факультета.

- В парадную коробку становись! У всех, откуда ни возьмись, появляются нарукавные повязки с цифровыми обозначениями рядов и места в них. Чувствую себя неловко среди всеобщего порядка и единообразия. Пытаюсь спрятаться за деревьями. Но тут зычный голос подполковника с ВДВэшными эмблемами командует: "Больные-хромые, калеки становись у трибуны в одну шеренгу!"

- Так, ты повыше, обращается он к моему соседу. Заполняй коробку!

- Я не могу, товарищ подполковник, у меня спина!

- Можешь, становись, спину будешь на пенсии лечить!

Из высоких больных остался я один.

- Так, вы товарищ подполковник, заполняйте место в третьей шеренге!

- У меня неполный разрыв икроножной мышцы. Вот справка. Готовился выступать на соревнованиях. На тренировке получил травму.

- Вопросов нет, уважаю.

Всё, можно было передохнуть спокойно. Он переключился на менее рослых. Коробка укомплектована. Но нас не отпускают. Мы наблюдаем за ребятами, поглощающими парковую пыль. К нам подходит начальник факультета. Опять допрос.

- Что у вас?

- Хронический гепатит.

- Как в армии ещё служите?!

- У вас что?

- Металлоконструкция в малом тазу.

- Я удивлен вашей выносливости.

- У вас что...

Нас отпустили. Радость гонит меня из парка на дежурство. Вместо тридцати минут, полтора часа выяснения отношений. Не забываю хромать...