Воевода

А сегодня он шагал на свидание к Олесе с болью в сердце. Им предстояла разлука. Никто и ничто не могло избавить их от расставания. Он оставался воеводой, и ратный долг был для него превыше всего. Как всегда в это вечерний час, Олеся ждала его на опушке рощи. Едва он повернул на косу, как увидел её стоящей под клёном. Заметив Даниила, она побежала навстречу, с улыбкой, со сверкающими радостными глазами прильнула к нему, привстав на цыпочки, поцеловала. И Даниил, как всегда, прижал её к груди, дабы почувствовать стук её отважного, доброго и, теперь можно было добавить, любящего сердца.

Они не задержались во дворе, пошли в новый дом. В нём было ещё непривычно пусто. Но всё здесь сверкало янтарным блеском: стены, потолки, пол, — и этот янтарный блеск согревал человека, дышалось легко, свободно. Матушка Олыка уже приготовила топлёного молока. Даниил сел к столу, поблагодарил за угощение и с удовольствием выпил большую кружку. Олыка, сидевшая напротив, прищурив добрые глаза, тихо сказала?

   — Ты не торопись, ясный сокол. Завтра тебе не лететь по реченьке.

   — Что так, матушка? — спросил Даниил.

   — А время не пришло. Да ты иди, иди на забавы. Олеся заждалась.

Даниил усмехнулся такой простоте и пошёл следом за Олесей в их «подземное царство». Он заметил, что и Олеся не грустит от предстоящей разлуки. «И впрямь, наверно, время не пришло», — подумал он. Спросил:

   — Вы с матушкой сговорились, что ли? Будто и не уходить мне завтра.

   — Сон был маме Олыке. Вот так она и сочла, что тебе через день уплывать. Да и во благо.

   — А почему?

   — Так утром рано голубь с верховьев прилетит.

   — Вот уж не верю.

   — Экий Фома неверующий, — засмеялась Олеся, разбирая постель.

Даниил хотя и не спал полночи, проведя её в утехах, но проснулся чуть свет. Правда, в их «царство» и днём луч света не проникал, но это не мешало Даниилу не ошибиться. Олеся поднялась следом. Сонная, с детской улыбкой на лице, проворчала:

   — Ты, как матушка, никогда лишнего поспать не дашь.

На сей раз Олеся повела Даниила не через дом, а сразу на берег Днепра. А как поднялись по косогору на гребень, так и увидели летящую по воде, лёгкую ладью под белым парусом.

   — Вот и голубок. А ты не верил.

Даниил вмиг выбежал на просторное место и замахал руками, боясь, что ладья пролетит мимо. Но она не пролетела. На ладье заметили человека, и кормчий повернул её к берегу. Вот она, рядом.

   — Кто будете? — крикнул Даниил.

   — Новгородцы мы. К воеводе Адашеву в рать.

   — Вот я, Адашев. — Ладью сносило течением. Даниил бежал следом. — Давайте за косой в заводь! — успел он крикнуть, и ладья улетела. Даниил повернулся к Олесе. — Экие вы ведуны! — Прижал Олесю к себе, радуясь, что новгородцы прислали весть. — Так я побежал, — сказал он Олесе и поспешил в становище.

Ладью встречали сотни ратников. Вскоре она вошла в заводь и пристала к берегу на свободном месте. С неё сошёл молодой воин.

   — Мне бы воеводу Адашева.

   — Так вот же я, — подойдя к воину, сказал Даниил.

   — Весть тебе, батюшка-воевода, от нашего воеводы Якуна. Идёт он с ладьями и в ночь прибудет сюда.

   — Слава богу! Сколько ратников и ладей ведёт Якун?

   — Ратников пять сотен, а ладей пятьдесят три с моей.

   — Что ж, будем ждать. — Даниил повернулся к Пономарю, который стоял у него за спиной. — Не забудь, Ванюша, послать своих на косу смолянки жечь.

   — Исполню, воевода, — ответил Пономарь.

Ладьи новгородцев прибыли к становищу на рассвете следующего дня. В становище уже никто не спал и все были готовы к отплытию. Даниил проснулся раньше всех, простился с Олесей и велел ей разобрать с отцом шатёр и увезти его на косу.

   — И жди меня, Олесенька, жди, я вернусь.

   — Мы будем тебя ждать.

Она бросилась ему на шею, они поцеловались, и Даниил поспешил на берег реки.

Ладьи уже приставали к берегу. Воевода Якун первым спрыгнул с судна. Угадал, что перед ним большой воевода. Поздоровались, и Даниил спросил:

   — Тебе нужна днёвка? — Добавил: — Хотелось бы сейчас и выйти в плаванье: время поджимает.

   — Мы готовы продолжать путь, — ответил Якун, — и можем взять на борт ещё до трёхсот воинов.

   — Вот и славно. Расчёты сошлись, — заметил Даниил. — Я пойду на твоей ладье, там и поговорим обо всём.

Настал час отплытия. Первыми ушли новгородцы. На головной ладье отплыл Даниил, прихватив Захара. Он помахал рукой Олесе, которая стояла на берегу, и она ответила ему. Святая душа, Олеся верила, что дождётся возвращения Даниила.

Полноводный Днепр принял армаду русских судов и ничем не стеснил её движения. Лишь ближе к вечеру у острова Монастырский река чуть сузилась, но не задержала суда. Плавание проходило спокойно, остановки на ночлег делали короткие. Каждый раз вечерняя заря уже угасала, когда суда приставали к правому берегу, менее опасному.