Воевода

Выходит, Романов поступил вопреки чаяний своих людей, ради крепости своего слова. А там поживут малость, пустят среди баб речи добрые о половчанке. Мол, ликом-то, может, и не красива, зато душой и сердцем чиста. И все в подобном духе. Если, разумеется, сама чудить не начнет. А там увидит все это Теракопа, и сердце родительское воспарит в небеса. Раз уж начали водить дружбу с половцами, так нужно вязаться накрепко. Так, чтобы, случись нужда, и против киевских князей встали плечом к плечу не только ради выгоды, но и как за родичей.

Правильно все, чего уж там. Только вот выслушивать даже от своей экономки приходится. А уж кто-кто, а Анна не стесняется. Мало, что все хозяйство ведет и потому на особом положении, так ведь еще и близки они были. Хм. С другой стороны, остальные только за спиной змеями шипят. В лицо высказать недовольство все же опасаются.

Завтрак состоял всего лишь из трех перемен. Причем порции такие, словно готовилось на семью из четырех человек. Ну вот куда ему столько! Как водится, не доел. Чем вызвал неудовольствие Анны. Она что, его решила на убой откормить, что ли.

— Анна, надо бы тебе помощницу подыскать, — кивая на ее живот, произнес он.

— Рано еще, Михаил Федорович. Как время придет, так озабочусь, не сомневайся.

— Гляди, чтобы не в тягость.

— Да скажешь тоже, в тягость. Тут эвон что творится, люди жилы на кулак наматывают, а мне и забот-то — за одним недорослем присмотреть. Да и не одна я такая. Тягость ведь не болезнь, — отмахнулась она, собирая со стола.

Выпроводив экономку, начал облачаться. И непременно в доспех. А то как же, сотник он или погулять вышел! Угу. Снова в угоду мнения пограничников в жару маяться. Между прочим, середина июня. Не шутка. Но не-эт. Непременно должен выглядеть как молодец. Опять же кроме артельщиков у них тут и половцы вертятся. Некоторые уж и дружбу начали водить.

Теракопа оставил в строящемся городе два десятка воинов. Так. Только чтобы обозначить присутствие на случай, если какой куренной из другой орды решит поживиться на новоселах. Кусок-то лакомый. Одного железа столько, что глазки невольно блестеть начинают.

— Господин сотник, тебя дядька Исидор кличет, — влетев в стоявших на посту воев, выкрикнул малец лет тринадцати.

Охрана это еще один бзик местных. Ну вот на кой?! Два облома, которым место не тут, а на работах, круглые сутки груши околачивают. А учитывая потребность в отдыхе, получается не два, а все четверо. Предложил было ставить на пост новиков, так оба полусотника замахали на него руками. Мол, ты чего, и думать не моги! Срамота какая. И ведь в прежнем Пограничном обходился же как-то без охраны. А тут на тебе, новости.

— Чего там, Егорка? — выходя на улицу, поинтересовался Михаил у нарушителя спокойствия, который крутился при будущем литейном дворе.

Кстати, место под него уже определили, как и положено, в стороне от жилья. Нынешнее половодье показало, что дальний, юго-восточный угол острова не полностью уходил под воду. Незатопленным оставался участок диаметром метров в сорок. Более чем достаточно для расположения вонючего и шумного производства.

Правда, это дело будущего. Сейчас там имеется только одна домница, сооруженная на скорую руку, со смешной производительностью. А так-то Исидор занят обследованием окрестностей на предмет руды. Как оказалось, она здесь имеется. Причем в изобилии. Так что закупать не придется. Иное дело, какого она качества. Вот для выяснения этого вопроса и установили малую и несуразную печь, которая, впрочем, вполне справлялась со своей задачей.

Но место уже выгородили крепким забором и поставили караул. И уж тут по личному приказу Михаила. Потому как за ним находилась лесопилка, один из залогов их будущего благосостояния. Любопытные взгляды уже стерлись о высокий частокол. Но посторонним туда ходу не было. Там трудились только пограничники. Плотники получали лишь готовые доски.

— Дядька Исидор срочно зовет тебя, господин сотник, — повторил малец.

— Ну, раз зовет, значит, веди, — потрепав вихры мальца, произнес Романов.

В утреннем совещании и постановке задач необходимости Михаил не видел. Их они проводили с вечера, подводя итоги дня и нарезая задачи на завтра. С рассветом каждый уже знал, что ему делать. К плотницким артелям и вовсе не совались. Этих учить, только портить. Так что с утра Михаил обходил рабочие места, вникая в процесс, вопросы и проблемы.

— Что тут у тебя? — встретившись с хитрым взглядом металлурга, поинтересовался Романов.

— Не у меня, а у нас. У одного ручья, впадающего в Псёл, обвалился берег и обнажил руду. Мы с ребятками ее вчера собрали и устроили плавку. Потом отковали. Выделали сталь, — медленно и с расстановкой начал объяснять грек.

Словно и не он торопил Михаила прийти сюда. Однако Романов его не подгонял. Вот не отпускало ощущение, что это неспроста. Как уже говорилось, руды здесь хватало. Она была чуть ли не повсюду. Но Исидор, похоже, нарвался на что-то интересное.

— Вот, смотри, — показал он три откованные полосы стали. — Не сойти мне с этого места, если эта руда не лучше испанской.