Вояж на Кудыкину гору

– Это что за черная гадость?! – изумилась Мариша.

– Так это все сосед сверху! – возмущенно ответила девочка. – Одежду он, видите ли, решил красить. Поставил чан на огонь, краску в него бухнул, вещи покидал, да и ушел из дома. Дескать, запах.

– И что? – удивилась Мариша. – Чан перевернулся?

Но на этот вопрос девочка ответить не успела. Потому что в прихожей раздался шум и несколько голосов.

– Настенька! – раздался пожилой голос. – Ты где?

– Бабушка! – кинулась из кухни девочка. – Тут женщины пришли насчет составления акта. Ты не отказывайся!

– Настенька! – посуровел тот же голос. – Сколько раз мне еще нужно повторять твоему отцу, чтобы он в мои дела не лез.

– Но он твой сын, ему лучше знать! – возразила девочка.

– Сейчас Сергей Митрофанович осмотрит ущерб, и мы вместе решим, как нам лучше быть, – сказала женщина.

Сергей Митрофанович оказался тем самым злосчастным соседом, который залил квартиру Аллы Аркадьевны потоками черной текстильной краски. Было ему около шестидесяти или чуть больше. И в свое оправдание он только разводил руками и ругал жену.

– Вот дура баба, дырки в чане от ржавчины образовались, так она их жвачкой внучкиной залепила. Понятное дело, она этот чан только для полоскания белья и использовала. Да и то, после того, как я ей машинку-автомат купил, она этот чан в кладовку засунула и забыла о нем. А я штаны свои красить взялся, вот и положил в чан… Да у меня у самого пол весь почернел. И ведь не отмывается, зараза! Написано только для тканей, а я с плитки ее отскрести пытался, не отстает.

– Так вы оплатите бабушке ремонт или в суд придется на вас обращаться? Вы не думайте, что бабушка у нас добрая и все вам простит. Мы с папой ее в обиду не дадим, – сурово заявила ему малолетняя защитница бабушкиного имущества.

– Какой суд? – встрепенулся Сергей Митрофанович. – Известное дело, пенсия у меня небольшая, но что смогу, сделаю. На много-то вы не рассчитывайте. У вас вон ведь какой ремонт. Одних материалов, небось, только для кухни тысячи на полторы долларов пошло.

– На три, – холодно поправила его девочка.

– Вот видите! – почему-то обрадовался Сергей Митрофанович. – Откуда же у меня такие деньги? Я пенсионер. Вот с пенсии понемногу буду выплачивать, пока не помру.

– Значит, суд, – вздохнула девочка и, повернувшись к подругам, сказала: – Составляйте акт. Будем судиться.

– Да зачем же судиться? – снова встрепенулся Сергей Митрофанович. – Я же вам говорю, что могу, я и так сделаю. Обои вот переклею. У меня еще с московской Олимпиады куплены. Вот и пригодятся. Потолок заново побелю. А что кафель у вас местами отстал, так это уж мастер схалтурил. Меня вот в восемьдесят шестом залило, не на этой квартире, на другой, но кафель как монолит держался. Только вместе со стеной его и смогли отодрать.

– Мы ремонт через фирму делали, – нехорошо прищурившись, сообщила ему девочка. – Все чеки на работу сохранились. И на материалы тоже. А что касается вас, то с должника, за неимением доходов, может быть взыскано иным имуществом. Квартирой, например!

– Это вы что же, меня из моей квартиры выселять решили? – разбушевался Сергей Митрофанович.

– За свои ошибки платить нужно! – нисколько не дрогнула Настенька. – В следующий раз подумаете, как копейничать и штаны свои перекрашивать! Составляйте акт! – обернулась она к подругам.

– Да я тебе уши надеру! – разозлился старик. – Нахалка малолетняя! Ишь чего удумала! Вся в отца! Знаю, давно вы на мою квартирку заритесь. Небось, мало вам, что вы кухню себе огромную заделали, теперь еще и квартиру в два этажа хотите соорудить за счет моей. Да только вот вам!

И Сергей Митрофанович скрутил толстенькую фигу. В ответ бойкая Настенька показала ему язык и жест, являющийся американским аналогом нашей фиги.

– Да ты, – размахнулся на нее старик. – Я тебя!…

– Вы вот что! – неожиданно вмешалась Алла Аркадьевна, тесня Сергея Митрофановича к выходу. – Идите к себе! Ущерб мы и без вас подсчитаем. Из квартиры вас выгонять никто не собирается, но и ремонт оплатить придется. А ты, Настя, иди к себе в комнату. У тебя уроки еще не сделаны, я знаю!

И буквально через две минуты тихая и маленькая Алла Аркадьевна навела в квартире порядок, разогнав готовых сцепиться старика и девочку. Потом наступил черед подруг.

– Знаете, если вы из жилконторы, то составлять акт не нужно, – сказала она подругам. – Сами видите, ничего непоправимого не произошло. Мебель я пленкой прикрыла. А потолок и обои недорого стоят. Да и паркет в кухне мне никогда не нравился. И что за дикость! Это сын придумал, гордыню потешить. А кому за этим паркетом ухаживать-то приходилось? Жир с него оттирать? Мне! Да и как оттирать, если мыть его нельзя, от воды дерево разбухает, лак трескается. Одна возня!

И Алла Аркадьевна пренебрежительно махнула рукой. Подруги же с интересом рассматривали женщину. На вид ей было за шестьдесят, но двигалась она довольно легко, несмотря на легкую хромоту.

– Простите, мы понимаем, что не вовремя, только мы к вам совсем не из-за потопа, – сказала Мариша.

– Нет? – удивилась Алла Аркадьевна. – А по какому же вопросу?