Войди в каждый дом (книга 1)

—   Зря дуешься! — присаживаясь рядом и не снимая руки с его плеча, заговорил Коробин, понизив голос— Неужели ты не соображаешь, какая сложилась ситуация? До того как всех позвать к себе, я советовался с обкомом, и если хочешь знать — и там придерживаются того же мнения, что и мы.

— Я тебя не осуждаю,— тихо ответил Анохин.— Раз так нужно, поступай как знаешь.

—   Дело ведь не в моих и не в твоих субъективных желаниях. Ну посуди сам: можем ли мы равнодушно проходить мимо таких фокусов? Нам доверили руководить большим хозяйством, направлять усилия всех людей к одной цели, а не плестись в хвосте тех, кто не хочет считаться с государственными интересами. Тогда зачем мы тут все сидим?

И, как бы смягчая свою прежнюю суровость и резкость, Коробин доверительно посоветовал:

—   Ты поговори с Ксенией Корнеевиой по душам. Пусть она не зарывается и поймет, что мы обязаны ее наказать. Сейчас все зависит только от того, как она будет себя вести, понимаешь? Вот так...

Он встал, заскрипел бурками, прохаживаясь вдоль стола.

—   Как тебе нравится наш доброволец?

—   Как будто ничего...— с вялой неопределенностью ответил Иннокентий и вдруг вспылил: — Да какое мне дело до какого-то Мажарова, когда...

Он встал, собираясь выйти, по секретарь удержал его.

—   Не кипятись, на, кури.— Нажав кнопку, он раскрыл портсигар с двумя рядами папирос, прижатых резинкой, тряхнул спичечным коробком.— Не будь кисейпой барышней!

Анохин уже больше месяца не курил — бросил по настоянию Ксении, но тут жадно затянулся.

—   Я хочу, чтобы ты сам возглавил комиссию, к Ма-жарову нужно еще приглядеться... Как бы он там тоже не выкинул какой-нибудь номер.

—   Может быть, мне вообще по стоит за это браться, а то еще потом придерутся!..

—   Чепуха! Ты ходишь еще в женихах, да и не в Яранцевой тут дело, пойми ты! — Коробин не заметил, как, разминая, сломал папиросу, взял другую, тоже закурил.— Видишь ли, если она трезво признает свои ошибки, то мы найдем способ выручить ее — отделается легким испугом. Главная наша забота — это ни в чем не уступить дезорганизаторам и горлопанам, которые сорвали собрание в колхозе. Если мы хотим, чтобы с нами считались и признавали нас за руководителей района, мы обязаны твердо проводить свою линию. Вот в таком разрезе и действуй там, понял?

Ночью Иннокентий   проснулся от хриплого, надсадного лая   собаки.     Утопив локоть в мягкую подушку, он приподнялся, подмываемый тревожным и вместе с тем радостным нетерпением. «Неужели Ксения? — подумал   он,   быстро   вскакивая с кровати и набрасывая на плечи пальто.— Но ведь Джек не   стал   бы  лаять!»

Собака лаяла все яростнее и злее и вдруг начала тихо поскуливать   и  ласкаться   к  кому-то.

Выйдя в сени, Иннокентий с минуту постоял, прислушиваясь к сочному похрустыванию снега, и вдруг со странной уверенностью почувствовал, что за дверью стоит не Ксения, а какой-то другой, неприятный для него человек.

Скупой свет ясной морозной ночи проникал сквозь заметенное снегом маленькое оконце, в нем остро и холодно мерцала  одинокая   звездочка.

Пораженный страшной догадкой, еще но желая верить ей до конца, Иннокентий немного помолчал и спросил спокойно и равнодушно, как бы перебарывая сонную зевоту:

—   Кто   там?

—   Не   бойся,  открывай!..   Свои!

По спине Анохина прошел колючий озноб. Сомнений быть уже не могло, по он еще с минуту стоял, не в силах сладить с охватившим его волнением, потом взялся за обжигающую железную щеколду.

На крыльце стояла женщина, припорошенная спежной пылью, закутанная в темную шаль. Странно   тревожили, даже пугали глаза, почти невидимые в глубокой щели между двумя платками, пеленавшими ее лоб.

—   Не пойму что-то,— проговорил Иннокентий и вдруг притворно ахнул: —Елизавета, ты? Откуда?

—   Сам знаешь,— устало отозвалась женщина и, не спрашивая разрешения, шагнула через порожек сеней.— Пришла вот к тебе, Кеша...

Застигнутый врасплох неожиданным приходом женщины, с которой он имел неосторожность завязать близкие отношения в пору своей холостяцкой жизни, Анохин подавленно молчал, хотя все в нем кипело от возмущения. Неужели она считает, что их случайная близость в прошлом дает ей право, не предупредив, вваливаться к нему

в дом и вести себя так, как будто она собирается остаться здесь навсегда? Нет, он должен прямо и недвусмысленно заявить ей: пусть ни на что не рассчитывает, он теперь семейный человек.

Обиженная затянувшимся молчанием Анохина, Лиза отстранилась от него.

—  Надеюсь, не выгонишь?

—  Что ты, Лиза! — вспомнив о вздорном характере Елизаветы, забормотал Анохин.,— Заходи, куда же ты на ночь глядя? У тебя, по-моему, и близких никого нет...

—  Если не считать старика Бахолдина... Но к нему после всего, что со мной было, я не пойду. Такую мораль начнет читать — обратно в лагерь сбежишь!..

Она хрипло рассмеялась, и этот смех и слова ее покоробили Анохина. Он молча закрыл щеколду и, чтобы как-то замаскировать свою растерянность, проговорил с деланным удивлением:

—  А Джек-то, Джек! Через три года узнал!..

—  Три года и шесть месяцев,— спокойно поправила Лиза.