Воин древнего мира

Когда официальное представление закончилось и Имтра вместе со своими гостями пил освежающие напитки, он поинтересовался у мудрейших, почему они решили почтить его скромное жилище своим присутствием, почему оставили свои дома и так долго путешествовали, чтобы увидеть его. Семеро ответили, что не желают его обижать и зашли к нему только потому, что он является придворным магом Аштарты. На самом деле они пришли в Куш, чтобы предложить свои услуги кандассе, а также дать ей совет в одном важном деле, и чтобы поговорить с полководцем Кхайем Ибизином, выходцем из Кемета.

— Но Кхай не полководец, по крайней мере, пока, — запротестовал Имтра, на что ему ответили:

— Но он станет им завтра, после того, как мы увидимся с кандассой...

* * *

На следующий день во дворце Аштарты было созвано собрание всех предводителей племен или их представителей в Нам-Кхуме. Такой совет проводился раз в три месяца. Во главе стола на совете восседала Аштарта.

На этот раз на совет собрались не для обсуждения мелких проблем, с которыми то и дело сталкивались племена, а для более важного дела. Тут присутствовали все советники Аштарты, старейшины племен, а также четырнадцать вождей или их представители. В дополнение к ним — шесть полковников, включая Кхайя и Манека, которые в это утро только вернулись с охоты в горах, а также старый Имтра, считавшийся главным советником царицы.

Семеро мудрейших встретились с кандассой рано утром и провели с ней несколько часов. Они также виделись с Кхайем и допросили его о странных снах и видениях. Маги не пытались объяснить видения Кхайя, на самом деле эта встреча, казалось, имела только одну цель — расспросить кемета — тем не менее, расставаясь, они все выразили ему свое почтение и провозгласили полководцем. Нубийский маг взял руки Кхайя в свои и внимательно их осмотрел, словно хотел в чем-то удостовериться. А после того, как Кхай показал чернокожему магу знак Адонды Гомбы, который носил с собой, старый маг обратился к нему, как к Кхайю-Убийце.

В огромном зале во дворце Аштарты воцарилась напряженная тишина. Все понимали, что следует ожидать чего-то чрезвычайно важного, так что когда Аштарта, наконец, поднялась со своего места и обратилась к собравшимся, все ловили каждое слово царицы.

— Вожди, военачальники, советники и друзья, — начала она, — сегодня состоится не традиционный сбор глав племен, а, как вы уже догадались, очень необычное собрание. Семь мудрейших из окрестных земель принесли мне важную весть. Мы не можем отмахнуться от нее — это будет означать конец всего Куша. Маги сказали, что фараон готовит свою армию, чтобы, словно огромное копье, вонзить его в сердце Куша. И оно должно пронзить насквозь нашу землю!

Послышались возбужденные голоса. Аштарта подняла обе руки ладонями к собравшимся, призывая к молчанию, и, не дождавшись, пока все умолкнут, снова заговорила:

— Не стройте планов. Не говорите мне больше о схватках и войне, потому что на каждого воина, которого вы сможете мобилизовать, у фараона найдется десять, и на этот раз они так легко не попадут в ваши капканы. Нет, мне посоветовали... чтобы Куш не оборонялся!

— Не оборонялся? — вскочил со своего места старый вождь одного из племен. — Неужели это говорит дочь Мелембрина? Что же тогда нам делать, кандасса?

Сдаться фараону?

— Совет, который мне дали, сложно принять, — ответила ему Аштарта, — но исходит он из такого источника, что я не могу от него отказаться. Мы не станем выступать войной против Кемета, не станем и защищать наши земли — пока. Мир широк и огромен.

Наша страна составляет лишь крошечную его часть.

Мы уйдем — и оставим Куш нашим врагам.

— Оставим Куш? — воскликнули одновременно все вожди, потрясенные услышанным.

— Да, так я сказала, — печально кивнула Аштарта. — Оставим Куш — сожженным, разрушенным, чтобы кеметам ничего не досталось. Ни единого животного, домашнего или дикого, ни единой птицы, ничего живого, чем бы кеметы могли воспользоваться. Мы сожжем нашу землю.

— А куда мы пойдем, царица?

— Этот вопрос вы должны задать Кхайю, — ответила она. — Полководцу Кхайю Ибизину, кушиту. И второму полководцу, Манеку Тотаку, тоже только что назначенному. Кхай, что ты скажешь о расколе племен Куша?

Кхай был поражен. Он встал, открыл рот, но ничего не произнес.

— Ха! — рявкнул воинственный вождь одного из племен. — Взгляните на кемета, ставшего полководцем, — мальчишку, хватающего ртом воздух, подобно рыбе, выброшенной на берег.

— Я — мальчишка? — удивился Кхай. — А ты готов выставить шестерых своих лучших людей в круг для борьбы со мной, Дори Антошин? Думаю, нет.

Дайте мне только прийти в себя, так как я потрясен известием о чести, которой удостоен, и я объясню, куда должны бежать племена Куша.

Он уперся в огромный стол кулаками, нахмурился и не спеша продолжал: