Воин и меч

Полк, собравшись на окраине деревни, построился в ровные шеренги и как на параде, чеканя шаг, направился в сторону красных. Анатоль шёл в первых рядах, обнажив саблю. Вначале было тихо, потом оркестр грянул «Прощание славянки» и сотни солдатских голосов, срываясь на крик, запели: «Встань за веру Русская земля…» – где-то вдалеке, почти на пределе видимости с землёй сливался, ощетинившийся стволами винтовок и пулемётов, вражеский бруствер. Орудия красных молчали. Ветер разгонял остатки задержавшегося утреннего тумана. Сквозь густые осенние облака едва пробивался рассеянный солнечный свет. Полк пел и шёл вперёд, стараясь откинуть мысли о смерти и жизни. Люди шагали и пытались забыть себя, чтобы не было страшно и жалко умирать. Пели песню, казавшуюся в этот напряжённый момент особенно важной. Только её звуком хотелось заполнить всё бытие, все мысли и чувства. Но кончилась и она, через мгновение по полю посыпалась нервная барабанная дробь. И словно вторя её, застучали с противоположной стороны пулемёты. Прикрывшись облачком дыма, выплюнула снаряд пушка. Меч был счастлив. Последнее воспоминание о службе этому воину обещало быть восхитительным.

Солдаты падали, ряды смыкались, барабанная дробь помогала отбросить мысли и страх. Что-то твёрдое стукнуло в грудь Анатоля, и мир начал гаснуть как на экране кинематографа. Он опёрся об эфес сабли, загоняя её в рыхлую землю, ноги не слушались, стали ватными, потом вообще куда-то пропали. Анатоль лежал на земле, обнимая руками воткнутое в землю лезвие, а мимо продолжали шагать люди.

Плёнка в проекторе, транслирующем жизнь, оборвалась, экран окончательно погас и вокруг стало темно. Сознание Анатоля плыло во мраке. Хотя нельзя утверждать наверняка, что это было движение. Анатолю не было страшно или больно. Мрак был какой-то инертный не злой недобрый, но густой и первое, что ощутил Анатоль – это безысходность, появилась уверенность, что в этом мраке он сгинет, не сможет преодолеть его и навсегда останется в нём. Когда безысходность переросла в отчаяние, Анатоль почувствовал чьё-то присутствие, а потом услышал знакомый голос. Ему навстречу шёл Антоний, в руках у него была небольшая масляная лампа. Она не разгоняла мрак, но освящала фигуру старца.

– Следуй за мной. – Сказал Антоний.

И, Анатоль увидел, как в его собственных руках, начало что-то светиться. Это была его сабля, которую он держал за лезвие, испытывая сильную боль. Потом свечение усилилось и лезвие его оружия вытянулось, стало прямым и обоюдоострым, эфес тоже выровнялся, напоминая перекладину меча крестоносцев. Боль в руках, достигнув пика, начала стихать, а меч превратился в крест. Анатоль следовал за Антонием, и через какое-то время они оказались в небольшой комнате, из неё вели две стеклянные двери.

– Дальше ты должен сам сделать свой выбор. – Сказал Антоний и исчез.

За одной из дверей сиял яркий свет, в разы сильнее солнечного. Он жёг даже сквозь стекло, и Анатоль почувствовал, как в нём сгорит весь шлак, нажитый им за время неоднозначной жизни, останется только чистый, раскалённый металл его души навсегда пронизанный жаром этого сияния. Ему стало страшно. Смотреть на этот свет было больно, хотелось забиться назад в тёмную нору и там тихо сидеть, чтобы никто не видел и не трогал. За второй дверью виднелось просторное помещение, напоминавшее зал ресторана, и будуар светской дамы одновременно. Там был богато уставленный стол, прекрасные женщины в лёгких накидках кормили и ублажали мужчин, одетых в красные тоги патрициев. Облечённые властью и богатством эти господа наслаждались всеми благами собственных побед и завоеваний. Анатоль подошёл ближе, ему вдруг жутко захотелось пить и есть. Он подумал: «я только съем маленький кусочек с этого стола и вернусь назад», – подошёл вплотную к двери и поднял правую руку, в которой светился перевёрнутый меч, освящение в зале было слабым, отчётливо разглядеть происходящее там не получалось, и Анатоль хотел с помощью света, идущего от креста, получше разглядеть это место, но увидел, как прекрасная зала расползается зелёным дымом, похожим на болотный газ, пахнущий тухлыми яйцами. Убрал своё оружие за спину, и ведение восстановилось. В будуаре всё стало, как и прежде. Тогда он опять поднёс к двери светящийся крест и зала за ней снова расплылась зелёным туманом, в котором можно было разглядеть чёрта, пускающего из-под хвоста газы. Анатоль отпрянул от этой двери в ужасе, и ринулся туда, где сиял свет. Но тот обжёг его и ему не хватило смелости открыть дверь и зайти вовнутрь. Поэтому он сел чуть поодаль и принялся думать, время было, впереди его ждала вечность.