Воин неба и земли

Я тут же увидел странных людей,

Одетых в какую-то странную форму,

В руках они держали большие автоматы.

emp1

На лицах у них были противогазы,

И я не мог определить их национальности,

А кругом стояли какие-то развалины,

И запах стоял весьма неприятный.

emp1

Я стал сильно нервничать и волноваться,

Мне захотелось курить сигареты.

Но пачка «Столичных» осталась дома,

Поэтому я круто повернул назад.

emp1

Я пошел по направлению к собственному дому,

Но моего дома почему-то не было.

На его месте стояли руины,

Из-под обломков, плюясь штукатуркой, выползал мой сосед дядя Гриша.

emp1

— Послушайте, Григорий! — сказал ему я.

Не одолжите ли вы мне пару «Столичных»,

Мне очень хочется их покурить

Именно в данный момент!

emp1

Но дядя Гриша не дал мне прикурить.

Он назвал меня законченным кретином.

И, выражаясь непечатными словами,

Послал меня шагать далеко и прямо.

Куда подевался Степаныч, дядя Гриша? Видать, надавили на него и послал он меня мысленно шагать «далеко и прямо». Все верно, собственные внуки дороже. Песня между тем продолжалась. Она была, пожалуй, чересчур длинной, даже занудливой, но… Я просто-таки весь ушел в слух, ловил каждое слово солиста-медбрата.

Я послушал совет старшего товарища

И пошел по направлению Красной площади,

Но тут навстречу мне выехали танки

И стали стрелять в разные стороны.

emp1

И тут меня внезапно осенило.

Здесь просто снимают художественный фильм

Из жизни нашей славной, доблестной армии.

И весь мой страх моментально улетучился!

emp1

И я смело пошел мимо пушек и танков!

А вдруг меня тоже снимут на пленку?

Увековечат тем самым меня для истории,

Что, в общем-то, было бы очень неплохо!

emp1

На горизонте появился странный самолет.

Видно, интересное будет кино!

Он пролетел прямо надо мной

И сбросил какой-то непонятный предмет.

emp1

Который полетел прямо мне на голову.

Это не кино, а сплошное безобразие!

Я решил сказать об этом режиссеру.

Я раскрыл рот…»

Как это ни странно, мне песня понравилась. Несмотря на монотонное произношение незарифмованных фраз. «Четыре Каа». Они же «Господа Удавы»… Они начинали, когда я училище заканчивал, там у них у всех фамилии на букву К. Точно — Крюков, Козлов, Куркин, Калачев. Да, да, вспомнил фамилии первого состава. И они все то ли в мединституте, то ли в фельдшерском техникуме познакомились и начали играть. А что? Неплохая группа, благодаря им молодые годы вспомнил. Все верно, вот так сидишь дома в кресле, пьешь черный кофе, а к тебе уже ПОДКРАДЫВАЕТСЯ, но ты ничего об этом не знаешь. И не узнаешь, пока оно тебе на голову не свалится. Впрочем, после того, как свалится, тебе уже все равно будет…

Вот и получается, что для среднестатистического обывателя все эти «генеральские войны» — игра, кино, не более чем виртуальная реальность. А когда бомба на голову полетит, только рот открыть и успеешь. Ну, может, дядю Гришу вспомнить. «Четыре Каа» эту проблему еще в середине восьмидесятых подняли.

* * *

— Валентин Вечер! Следуйте за нами!

Я так увлекся «Господами Удавами», что не заметил, как в кабинет вернулись ребята из «Альфы». Делать было нечего, пришлось последовать. Валентина и Стражников остались в кабинете, слушать другие песни «удавов». Как только мы вышли в коридор, «альфисты» тут же заломили мне руки и защелкнули наручники.

— Увы, Валентин, бывает и так! — навстречу мне из кабинета Сократа Ивановича вышел целый и невридимый Комбриг.