Воин [The Warrior]

Вскоре поднялся новый бунт — на этот раз первосвященник Аарон и его сестра Мариам были возмущены тем, что Моисей взял себе в жены кушитку[4]. За это Господь поразил Мариам проказой, а затем исцелил, когда Аарон попросил за нее. Но Закон требовал, чтобы Мариам провела семь дней вне стана. Весь народ ждал ее возвращения: она пользовалась среди израильтян большим уважением как та самая сестра Моисея, которая наблюдала за ним, когда он младенцем плыл в корзине по Нилу. Потом она набралась смелости, сказав дочери фараона, что ребенку нужна кормилица. Затем сообразительная девочка привела свою мать в качестве кормилицы и няни.

* * *

Халев любил слушать Ефрафу. Она прекрасно знала историю своего народа и рассказывала ему то, чего он никогда раньше не слышал. Она была красноречивее Завдия и всех старейшин! Каждая частица информации, полученная от нее, помогала Халеву узнать выбранное им племя и стать его частью. Он улыбался, когда его сыновья подсаживались поближе к ней, стараясь не пропустить ни слова. У его новой жены был настоящий дар рассказчика. Теперь, узнав ее, он стал дорожить ею. В своей вере она была такой же упрямой, как и он. Даже Иериофа, которая скоро должна была родить второго ребенка, привязалась к Ефрафе.

— Моисей плыл мимо крокодилов и больших ядовитых змей. — Ефрафа волнообразно двигала руками, когда рассказывала историю о Моисее. — Но никто в реке не обращал на него внимания, даже мудрые ибисы. Избавитель Израиля проплывал совсем рядом с ними, они могли легко достать его, но они об этом не знали. И Господь отправил ребеночка… прямо в руки дочери фараона, Его врага. А потом сестра Моисея, Мариам, вышла из своего укрытия и сказала, что малышу нужна кормилица, и если госпожа пожелает, она найдет ее. Госпожа, конечно, пожелала, ведь молока у нее не было. Вот так мать Моисея, Иохаведа, получила обратно своего сыночка. — Ефрафа засмеялась. — Господь посмеется над Своими врагами, потому что у них нет силы против Него.

Этой ночью Халев прижал Ефрафу к себе. Он шепнул в ложбинку на ее шее:

— Ты стоишь столько золота, сколько ты весишь.

* * *

Завдий и другие старейшины из племени Иуды созвали всех глав семейств. Моисею нужны двенадцать разведчиков, чтобы пойти в Ханаан, — по одному из каждого племени. Мужи Иуды должны выбрать своего представителя.

С десяток человек пожелали пойти в эту землю, среди них был Халев. Он вздрагивал от одной мысли о том, что, когда они пойдут в Ханаан, над ними не будет Бога. Но, с другой стороны, если его все же выберут, он и его семья всегда будут в почете.

— Разрешите мне! Я не боюсь. Пошлите меня!

Все заговорили одновременно, и его не слышал никто, кроме стоявших рядом мужчин. Они презрительно посмеивались. Старейшины собрались вместе для обсуждения.

— Для такого похода нам нужен юноша без жены и детей.

— Нет гарантий, что этот человек вернется живым.

— В той земле живут великаны. Потомки Енака.

После этих слов многим расхотелось идти в Ханаан.

Голоса зазвучали громче.

— Пусть каждая семья предложит своего человека, и мы бросим жребий. Так и узнаем, кого Господь хочет послать.

Понимая, что в этом случае у него нет шансов, Халев прошел в середину круга.

— Я пойду. — Его сыновья будут жить среди Божьего народа, даже если ему придется ради этого пожертвовать своей жизнью.

Все собрание затихло. Несколько человек посмотрели на Завдия.

Старец отрицательно покачал головой.

— Нет.

Халев взглянул на старика, которого он спас.

— Почему нет? — Он оглядел круг. — Я не вижу много желающих идти туда.

— У тебя две жены и сыновья.

— И еще целая куча народу, которые пришла с ним! — выкрикнул кто–то сзади.

Внутри Халева все закипело, но он заставил себя выдавить кривую улыбку.

— Почему бы не послать этого пса, если он так хочет обнюхать Ханаан? — сказал кто–то. Некоторые смеялись, другие выкрикивали свое согласие. — Ну, что скажете? Пошлете вы этого Халева? — Сквозь смех все больше голосов выражали свое согласие. Халев смеялся громче всех. — Смейтесь надо мной, если вам так хочется, но пошлите меня. Если я умру в Ханаане, что вы потеряете?

— Ничего!

— Хватит! — закричал Завдий. — Послушайте меня! — Мужчины притихли. — Моисей сказал, что это должны быть вожди, лучшие люди. Тот, кто высмеивает своего брата, не вождь. — Халев почувствовал, как кровь прилила к его лицу, но понял, что сердитый взгляд Завдия был направлен на того, кто первый заговорил обидные слова. Тот опустил глаза. Завдий посмотрел на остальных. — Итак, кто будет представлять Иуду в этом опасном задании? Кто хочет этого, сделайте шаг вперед. Если нет, то молчите.

Ободренный защитой Завдия, Халев шагнул в середину круга.

— Пошлите меня.

— Ты не подготовлен.

— Разве я не сражался против амаликитян с Иисусом Навином?

— Ты мой друг, Халев, но ты не…

— Чистокровный. — Закончил другой мужчина то, что Завдий по своей доброте не хотел произносить.

Лицо Халева залилось краской, когда он посмотрел на старейшин.

— Разве не вы только что назвали меня братом?

— Мы в союзе с тобой, но от нас должен пойти иудей по рождению.