Воин в поле одинокий

Я с детства не люблю велосипед.В нём что-то есть такое… Или нет:Чего-то не хватает. Для меняОн — как бы профанация коня.Хотя, пожалуй…      В юности, когдаОдним роскошным словом «ерунда»Я называла множество вещей,И, будучи бессмертной, как Кощей,Нахальничала с временем на ты,И строила воздушные мосты,Произошла история со мной:Я каждый день от площади СеннойШла вдоль домов, где поселился тленНа практику — в больницу номер N.Я шла, прикуривая на ходу,На мартовском оскальзываясь льду.И каждый раз навстречу ехал — нет,Не ехал, а летел — велосипед.

Он мчался, издавая тихий свист,Довольно странный велосипедистНа нём сидел, пригнувшись… Так смешонМне поначалу показался он:Не разберёшь — старик ли, молодой,С бесцветно-неопрятной бородой,В перчатке чёрной на одной руке,В нелепой древней шляпе — «котелке».Велосипед ему был явно мал,К груди он подбородок прижимал.Едва касаясь скрюченной ногойЕдинственной педали, он другойОтталкивался — и летел вперёд,Нырял, и снова выходил на взлёт.Вздувалось пузырём его пальто,И, может быть, кроме меня никтоЕго не видел…      Он летел, скользил,Но каждый раз как будто тормозил,

Сравнявшись на мгновение со мной…И, вздрагивая зябнущей спиной,Я каждый раз — который раз подряд —Его дождавшись, отводила взгляд.Домчавшись до ближайшего угла,Он исчезал.   Я — на работу шла,Спешила, спотыкалась, чтобы днёмУже почти не вспоминать о нём.И только ночью, очутясь на днеКвартиры спящей, в вязкой тишинеИ в темноте, сжимающей кольцо,Мучительно хотела я лицоЕго хоть раз увидеть… Может быть,Чтоб навсегда избавиться. Забыть.Тут он исчез надолго. А верней,Вставать я стала несколько поздней.И вот, на полчаса проспав опять,Однажды шла, рискуя опоздать

И получить заслуженный «разгон».Я по пути дожёвывала сон,Заветренный слегка, как бутерброд,В тугом зевке растягивала рот,И думала: «Скорей бы выходной!Всё надоело…»      Вдруг передо мнойОн словно бы из-под земли возник.И в горле у меня свернулся крик.И с хохотом он на меня взглянул,Как будто бы меня перечеркнул.Он хохотал, и хохотала мгла,Которая лицом его была,И мне казалось — мгла внутри меняЕй эхом отзывается, звеня.От хохота пространство, словно лук,Натужно выгибалось. И вокругВсё хохотало, обращаясь в прах:Сырая штукатурка на домах,

Внезапно искривившийся фонарь,И над каналом утренняя хмарь.И с хохотом всё поглощала мгла.Одна адмиралтейская иглаДержалась прямо из последних сил…И в светлой вышине кораблик плыл.И, взглядом уцепившись за него,Я в хохоте стук сердца своегоПыталась различить — нет, угадатьИ, как рубеж последний, — не отдать.А хохот наступал со всех сторон,И, постепенно превращаясь в звон,Вдруг резко оборвался.   ТишинаМеня на миг накрыла, как волна.И жизнь моя косою расплелась,Я умерла — и снова родилась,Состарившись на много тысяч лет…Я с детства не люблю велосипед.