Война балбесов, хроника

Когда он сидел в тюрьме, от каждого он слышал историю про женщину, которая или изменила и ее нужно убить при освобождении, или она ждет, как верная сука. Бледнов подумал, что измена у него уже есть, пусть кто-нибудь его ждет, как верная сука. Подумав, он понял, что это Алена, которая его любит. Она стал ждать письма от нее, но не дождался. Тогда он сам написал ей: что же ты ни пишиш я жду в ниволи смотри если узнаю что ты мне изменила тогда мой нож будет тибе спроведливый судья и мститель напиши жду Александр... То ли письмо не дошло, то ли Алена не поняла, откуда и кто ей прислал его, — ответа Бледнов не получил. Теперь, значит, у него на воле оказалось две цели: отомстить другу-предателю и наказать неверную бабу. Обе цели с энтузиазмом одобрялись окружающей тюремной средой. Другу советовали голыми руками оторвать башку, а бабу советовали отметелить вдрызг, но оставить в живых, потому что все они такие, их уж не исправишь, а без них жить хоть и хорошо бы, в принципе, но в натуре нельзя.

Вот вам и еще одна причина войны — и именно та, которую так ждал Василий Венец, не подозревая при этом о мытарствах и планах Александра Бледнова.

11. Что делал в это время

Павел Сусоев

А ничего не делал.

12. Изумительное

Изумительное, увиденное Василием Венцом, когда он пришел выгнать Андрея Ильича из дома Алены, был забор.

Никогда не было забора тут, и вот стал забор.

То есть когда-то был забор, но он ветшал, ломался и давным-давно уже совсем не стало забора.

И вот опять стал забор.

Андрей Ильич наточил топоры и пилы, выпрямил гвозди и с помощью Глопотоцкого наладил рубанок. После этого он собрал по всем окрестностям доски. Особенно много их было возле деревянного моста. Ведь каждый год мост рушился и его строили из нового материала, а старые, но еще прочные столбы и доски не все уносило в реку Мочу (ударение на первом слоге), они застревали среди кустов и камней оврага. Андрей Ильич перетаскал их к дому, строгал, пилил, тесал, сбивал, подлаживал, потом сходил ночью на товарную станцию Полынск-2, где уже третий год стоял, помаленьку пустея, вагон с банками олифы и краски, и вскоре забор зазеленел цветом зеленой травы и красовался белой каймой, которую Андрей Ильич пустил поверху для красоты. Доски же заострил зубцами, но не от воров, чтобы они кололи руки, а опять же для красоты.

После этого он взялся было за дом. Он стал чертить план. Вычертил. И увидел, что сразу не осилит, а нужно пока сделать первоочередное. Мама принимал участие: ходил по городу и брал все строительное, что казалось ему нужным. Прикатил даже небольшую цементомешалку, Андрей Ильич обрадовался, теперь он подремонтирует фундамент и переложит печь, чтобы получилась настоящая русская печь. Он не знал, как она делается, но надеялся, что природное народное чутье его выручит. Так оно и вышло. И в печи, глядь, уже щей горшок и каши корчага, а Андрей Ильич учит Алену, как рогачом орудовать, вынимая горшки и корчаги. Алена смеется, не умеет!

Глопотоцкий часто наведывался в Аленину Пр-сть и помогал Андрею Ильичу. Тайком от жены. Начав помогать Андрею Ильичу, он и себе захотел сделать ремонт, сломал перегородку в доме, чтобы из двух маленьких комнатушек образовать одну просторную, но заскучал, бросил. Поэтому он помогал Андрею Ильичу тайком от жены.

Помогая, он размышлял, глядя на Алену, что женщина — философский камень. В зависимости от своего состава она превращает дерьмо в золото, а золото в дерьмо. Он себя имел в виду.

Взволнованный этими мыслями, он шел к химику Саламандрину, чтобы поговорить об этих мыслях. Но Саламандрин боялся разговоров, потому что тут же начинал помнить о своей мечте открыть несуществующий химический элемент. Глопотоцкий видел и понимал его испуг, он и сам-то изо всех сил не вспоминал о вечном двигателе, чтобы не запить, ведь очередь завхоза Бздоева, который вот уже неделю как не просыхает, перейдя от вина и водки к оригинальной рецептуре: добывает спирт из силикатного клея, из гуталина, с вопросом посматривает на десяток стеклянных бутылей предназначенной для школьных окон белой нитрокраски.

Глопотоцкий терпел.

Андрей Ильич был в трудах.

И вот Василий Венец у ворот, видит забор и недоумевает перед забором.

Тогда он постучал в ворота.

Вышел Мама с железкой в руке и с лицом хозяина, спросил:

— Ма-ма?

Василий двинулся в ворота. Мама заступил ему путь. Василий схватил его и бросил в овраг. Мама погиб в овраге.

— Работаем? — спросил Василий Андрея Ильича.

— Ага! — с соседским радушием откликнулся Андрей Ильич.

— Отдохни, — сказал Василий, отбирая у него топор.

— Да я не устал.

— Отдохни, отдохни, — сказал Василий, вонзая топор в дерево метким броском с расстояния двадцать три метра, потом взял Андрея Ильича, вытолкнул за ворота и запер ворота.

На крыльцо из дома выбежала Алена.

— Здравствуй, — сказал Василий.