Война и миф

Однако еще хуже для Ташкента то, что после первого же расстрела узбекская власть оказалась под пристальным вниманием. До Андижана она могла спокойно разгонять демонстрации, закрывать газеты, арестовывать оппозиционеров – этого никто бы не заметил. Теперь же Ислам Каримов оказался на виду у всего мира – ситуация, к которой он совсем не готов и которая его очень нервирует. Он не мог на глазах у всего мира совершить второй расстрел, подобный андижанскому, в вышедшем из повиновения городке Кара-Суу. А пример Кара-Суу может оказаться для жителей Узбекистана важнее, чем пример Андижана. Если такой на вид грозный режим Каримова целую неделю не мог расправиться с маленьким городком наузбекско-киргизской границе, значит, он в чем-то слаб.

В разговорах с жителями Андижана я заметил, что при упоминании Киргизии или города Кара-Суу, находящегося на границе с ней, лица меняются. Киргизия в сегодняшнем Узбекистане воспринимается как рай, который находится совсем недалеко. Неудивительно, что восставшие в Андижане уже после того, как правительственные войска начали их расстреливать, побежали в Киргизию.

«Революция в Киргизии была для нас как свет в конце туннеля», – объяснял один из митинговавших в Андижане. С фактическим присоединением к Киргизии Кара-Суу этот свет стал ярче. И вряд ли властям Узбекистана удастся его погасить.

Правда, революция в Узбекистане, которая рано или поздно произойдет, точно не будет «цветной». Потому что все «цветные» революции были бескровными.

«Коммерсантъ ВЛАСТЬ», 23.05.2005

Город в шлепанцах

22 сентября 2005 года

Я был в Андижане 14 мая этого года. Это было на следующий день после расстрела. Город был весь усеян обувью. Такими резиновыми шлепанцами, в которых часто ходят летом небогатые жители теплых южных городов.

Большую часть трупов убрали еще ночью. Сначала женские и детские тела увезли и свалили в яму где-то за городом. Потом стали собирать мужские. К утру лишь около полусотни трупов ровными рядами лежали на главной площади. И, наверное, еще столько же по городу. Но истинные масштабы ночной трагедии выдавали шлепанцы – они были повсюду. Когда ночью под проливным дождем люди пытались спастись от расстреливавших их военных, они не думали, куда и в чем они бегут. Они бежали босиком по трупам своих соседей.

Наутро следов крови на земле почти не было – всю ночь лил дождь. Зато, переходя улицу, нужно было смотреть под ноги, чтобы не поскользнуться, наступив на лежащие на асфальте маленькие мокрые детские шлепанцы. И еще на гильзы крупного калибра. Их, конечно, было намного больше.

На процессе, который сейчас проходит в Ташкенте, я, наверное, тоже мог бы выступить свидетелем. А может, мог бы стать и обвиняемым – раз в качестве подозреваемого по делу проходит Саиджахон Зейнабитдинов, интеллигентный правозащитник, с которым я встречался в тот день в Андижане. Он несколько дней безвылазно сидел дома и говорил: «Стоит мне выйти, менты под шумок шлепнут меня».

Он пропал без вести через три дня после нашей встречи. Зейнабитдинов поплатился за то, что он тогда налево и направо говорил о том, что все дело «акрамистов» сфабриковано властями и началось всего лишь с того, что областные власти захотели прикарманить их бизнес.

Про то, что нынешний процесс сфабрикован, знают, к счастью, не только пропавшие без вести правозащитники. И не только те люди, кто через 40 дней после андижанской резни вышел на ташкентскую площадь с плакатом «Спите спокойно, дети Андижана, – Ислам Каримов ответит за вашу смерть в международном уголовном суде». Кажется, почти весь мир понимает, что на самом деле произошло в Андижане 13 мая. Ведь именно мировое сообщество не позволило киргизским властям выдать Узбекистану тех несчастных беженцев, которые спаслись от андижанской резни. Иначе бы и беженцы сейчас признавались в терроризме, шпионаже и прочих смертных грехах.

Ислам Каримов тоже понимает, что нынешний процесс – это суд над ним самим. Потому-то он и обвиняет всех и вся: зарубежные разведки, террористические сети, мощный заговор, тренировочные базы по всему миру. Он всем бросил вызов и знает, что ни один западный лидер никогда не подаст ему руки.

Россию нынешнее положение Узбекистана устраивает. Российские власти тоже все понимают, но им все равно. Сергей Иванов прилетает в Ташкент в день суда и жмет руки узбекским силовикам, отдававшим приказ стрелять 13 мая. А потом они проводят военные учения – отрабатывают уничтожение террористов.

И я надеюсь только на одно: что эти террористы не бегают в мокрых детских шлепанцах.

«Коммерсантъ», 22.09.2005

Глава 5

Украина

Оранжевое расстроение