Война, какой я ее знал

8–го мы с Хьюзом[107] отправились на машине в Доль, где, как считалось, должен был находиться самый большой в мире фаллический символ. Мы, однако, не обнаружили данный объект и поехали проведать 8–й корпус, а затем проследовали дальше в окрестности Сен—Мало, который штурмовала 83–я дивизия. Ее командира, Макона, я нашел в первых рядах атакующих. Когда он увидел в машине нас с генералом Хьюзом, то буквально побелел, очевидно решив, что я приехал отстранить его от командования дивизией. Поняв, чего он испугался, я прокричал: «Все в порядке, все отлично!» В действительности дивизия заслужила только хорошей отметки, отлично им в тот момент я бы поставить не мог.

Они взяли тысячу триста пленных, но сами потеряли уже восемьсот человек.[108]

В тот же день мы распорядились, чтобы 15–й корпус начал наступление на оборонительные порядки противника на линии Алансон — Сес. 8–го Сен—Мало пал под ударами 83–й дивизии, 5–я же подавила последние очаги вражеского сопротивления в Анжере.

Генералы Спаатс,[109]

Теддер и Брэдли прибыли в штаб—квартиру. Впервые все мы собрались вместе после Гафсы;[110] именно в тот самый день немцы бомбили главную улицу, причем не черной ночью, а белым днем, хотя Спаатс и уверял меня, что небо под полным контролем британцев. Теддер сказал тогда, смеясь: «Клянусь, Паттон специально договорился с немцами — они действуют в его духе!» Я заверил его, что с немцами не договаривался, но если бы мне повстречался командир вражеской эскадрильи, счел бы своим долгом наградить его. Он заслуживал этого хотя бы за то, что дал нам прекрасную возможность посмотреть, как быстро могут бегать арабы и их верблюды.

Меня все больше беспокоили брешь во фланге американской армии между Сент—Илером и Майенном, а также вторая — к юго—западу от Алансона. Единственный способ залатать прорехи — сосредоточить силы 8–й бронетанковой в Фужере.

11–го мы с Кодменом посетили штаб 15–го корпуса, находившийся к северо—востоку от Ле—Мана, затем 79–ю и 90–ю пехотные и 5–ю бронетанковую дивизии. Мне не удалось найти генерала Леклерка из 2–й французской бронетанковой дивизии, поскольку тот объезжал фронт. Несмотря на то что я следовал за Леклерком дальше, чем предписывалось мерами безопасности, я его так и не повстречал. За день до этого французские и наши танкисты из 5–й дивизии вступили в тяжелый бой с противником, потеряв сорок машин.

Во время моей поездки произошел забавный случай. Я всегда требовал, чтобы противотанковые орудия скрытно устанавливались в точках, с которых расчет имел бы хороший обзор местности, оставаясь до самого последнего момента невидимым для неприятеля. Тут же на перекрестке трех дорог у креста стояла вовсе незамаскированная пушка. Я всыпал командовавшему расчетом сержанту по первое число за невыполнение моих распоряжений. Когда я закончил, сержант ответил: «Так точно, сэр, но вчера мы с этой самой позиции сняли два немецких танка». Пришлось мне перед ним извиниться. Что же произошло? Может быть, святость места защитила нашу пушку?

Мы выработали план, согласно которому 7–я бронетанковая дивизия должна была переправиться через реку Майенн в районе Майенна и выступить на Алансон, в то время как 80–я дивизия двинулась бы на север, чтобы соединиться с 7–й на дороге Лаваль — Ле—Ман. Когда же части Первой армии окажутся в зоне действий 35–й дивизии, последнюю можно будет высвободить, чтобы затем объединить все эти дивизии и сформировать 20 корпус, который потом разместить слева от 15 корпуса. 5–я пехотная дивизия за исключением штурмовой бригады, все еще находящейся в Анжере, сосредоточится в Ле—Мане, и как только 4–я бронетанковая освободится, то присоединится к ней. Две вышеназванные дивизии образуют 13–й корпус, готовый выступить на северо—восток, или, иными словами, будут действовать к югу от 15–го корпуса на правом фланге армии.

Немцы, засевшие на островах близ Сен—Мало, все еще вели огонь из дальнобойных орудий по сосредоточенным на берегу нашим частям, и как я ни пытался добиться от британских ВМС разрешения данной проблемы, пока все оставалось по—старому. Мы также решили попросить воздушной поддержки против Динара, поскольку несли неоправданно большие потери вследствие того, что старались не бомбить города.

По дороге к нашему новому командному пункту, расположенному в десяти километрах к северо—западу от Ле—Мана, мы с Кодменом остановились в Шато—Фужере. С военной точки зрения, это был самый лучший замок, когда—либо виденный мною в жизни, поскольку гражданское население там отсутствовало со времен Ришелье, который приказал разрушить жилые постройки и переоборудовать крепость для сугубо военных целей. За всю историю замка его удалось взять штурмом только дважды — в первый раз это произошло примерно в 1100 г., а во второй — теперь.