Война, какой я ее знал

Тогда же он просто вмешивался не в свое дело, опускаясь на слишком низкий для него уровень командования. Как я совершенно уверен, стиль, продемонстрированный тем офицером, прививается во время учебы и на маневрах. А вообще, генерал должен уметь руководить войсками, если можно так сказать, на один уровень ниже и знать диспозицию частей на два уровня ниже. Что это означает на практике? Например, командующий армией должен управлять корпусами и быть в состоянии контролировать по своей оперативной карте дислокацию корпусов и дивизий, но не должен управлять этими дивизиями. Командир корпуса должен руководить дивизиями и ориентироваться по карте в расположении штурмовых бригад. Командир дивизии должен управлять штурмовыми бригадами, фиксируя на карте расположение батальонов. Командир полка должен командовать батальонами и знать, где находится каждая из входящих в те батальоны рот. Ну и так далее.

Как показывают мои наблюдения, если любой офицер в звании генерала нарушает данные правила и, если можно так сказать, находясь на уровне командования армией, вмешивается в процесс дислокации батальонов, а затем начинает командовать ими, он снижает результативность своих действий и, как следствие, действий всей армии. В Тунисе один британец, начальник отдела планирования операций и обучения личного состава штаба генерала Александера, начал указывать мне, где мне следует разместить батальоны, так что мне пришлось твердо и решительно отвергнуть его помощь. При этом Александер поддержал меня.

Прибывшая 26–я дивизия взяла под контроль сектор, находившийся в ведении 4–й бронетанковой, а одна из штурмовых группировок высвободила на северном направлении аналогичное подразделение 80–й дивизии.

Немцы обстреляли штаб—квартиру 20–го корпуса под Конфланом из 280–миллиметрового орудия. По толщине оболочки головки снаряда и размерам найденных осколков было сделано предположение о том, что выстрелы производились из морского орудия, вероятно установленного на замаскированную в каком—нибудь тупике железнодорожную платформу.

К этому времени получили одобрение планы 8 октября начать наступление силами 12–го корпуса. Разработка операции выглядела следующим образом: 80–я дивизия атакует прямо на восток, при этом три ее штурмовые бригады занимают три высоты на передовой линии; один батальон 35–й, усиленный танковой ротой, продвигается на северо—запад, чтобы очистить леса в зоне действий дивизии; тем временем две штурмовые бригады 6–й бронетанковой дивизии развивают свое наступление на север между левым крылом 35–й дивизии и правым — 80–й. Вся операция была спланирована как самый экономичный метод укрепление передовых позиций нашей армии, а также как способ поддержать наступательный дух солдат и офицеров.

7 октября приехали генерал Маршалл и генерал Брэдли. После обеда собрался весь штаб, где мы представили наши планы по взятию крепости Дриан, а также вышеизложенный план наступления силами 12–го корпуса. Как обычно, генерал Маршалл задавал острые и не простые вопросы, но, уверен, на все из них мы ответили достойно. Он расстроился, что из—за обещания встретиться с Монтгомери не сможет присутствовать в Третьей армии 8 октября, чтобы самому наблюдать развитие наступления.

Мне это тоже не удалось, так как 8–го я решил отправиться в Нанси по воздуху, что было ошибкой, поскольку из—за погоды нам удалось взлететь только тогда, когда сражение уже началось, и мне не пришлось присутствовать при начальном этапе операции. Когда я оказался на наблюдательном пункте 12–го корпуса, расположенные прямо впереди четыре населенных пункта уже ярко пылали, а от одного из них в небо поднимался огромный столб дыма высотой, наверное, не меньше километра. Машины 6–й бронетанковой продвигались вперед к южным предместьям двух деревень, откуда противник вел по ним довольно плотный огонь, одновременно с другой стороны эскадрильи Р–47 из 19–й тактической воздушной бригады, как всегда, мастерски бомбили неприятельские позиции. Прямо перед нами несколько сотен пленных ожидали дальнейших приказов. Очень жаль, что генералу Маршаллу не удалось присутствовать здесь и видеть наших ребят в действии.

Полюбовавшись зрелищем в течение нескольких часов, я нанес визит генералу Полу, командовавшему 26–й дивизией. В 1925 и 1926 г. он был адъютантом в 27–й пехотной на базе Шофилд Баррекс,[142] где у меня сложилось о нем весьма высокое мнение. Как выяснилось позднее, вполне и вполне обоснованное. Из его штаба мы отправились на наблюдательный пункт 80–й дивизии. Самая южная из двух высот на этом участке была взята, однако другая, лесистая — та, что находилась севернее, — по всей видимости, все еще удерживалась противником. К моему приезду атакующие, похоже, уже согласились оставить высоту в руках немцев до утра. Я же считал данное решение опасным и распорядился взять высоту ночью, что и было проделано.