Война кротов

Он поднялся на одно колено и отпустил тетиву. Выхватил ещё стрелу из колчана и выстрелил вновь. И тут же залёг. Мгла впереди разразилась проклятьями.

Но зачем ползти и едва дышать, если Байда отлично видит в темноте? Всё это время фермер представлял собой мишень, в которую смог бы попасть и ребёнок. Так почему Байда не стрелял?!

Сайгон включил фонарь.

Байда сидел, привалившись к стене. По лицу его стекали капли пота, мешаясь со слезами. Обе руки казака были пробиты стрелами, по одной на конечность. И надо бы вытащить, но… пусть пока.

Не будет он Байду добивать. Не сможет. Зачем? Казак теперь безвреден… Да, Фидель приказал, но если можно без этого обойтись…

– Слушай… Ты это, звиняй. Я как бы ненарочно… – неловко брякнул Сайгон. Чего он перед ним оправдывается? У казака все равно помутнение, так?

– Брось, – тяжело вздохнул Байда. – Сделал, что должен был. Не знаю, что на меня нашло… Вы тут торчите из-за меня, а берсерки рядом… Это ты прости.

– Бог простит.

Сайгон не слышал, как подошёл Фидель. Зато сопение Че, несущего Гильзу, было слышно издалека. А Мышка, значит, в одиночку тащит Лектора. Уже притащил и уложил на пол. Вот все и в сборе.

– Прости, Фидель. Впредь такого не повторится…

Команданте покачал головой:

– Нет, казак. Ты больше не с нами. Так получилось, никто не виноват. Просто я больше не смогу повернуться к тебе спиной. Кто знает, может, тебе захочется выстрелить мне в затылок?.. Че, займись им.

Растаман умело – быстро! – извлёк стрелы, не сломав их. Затем перевязал Байде раны. Стрелы Сайгон вытер и вернул в колчан. Его трясло. Казак не открыл огонь, потому что безумие оставило его, он понял, что натворил. Байда специально подставился под стрелы. И после этого Фидель говорит, что не сможет повернуться к нему спиной?..

– Всё верно, команданте, всё верно. Я бы и сам… не смог. Я понимаю.

Че положил перед казаком прозрачный пакетик с белым порошком:

– Если ты ещё с нами, прими это лекарство и задержи берсерков. Лекарство избавит тебя от боли. Ненадолго. Это всё, что я могу для тебя сделать, воин.

Че вновь взвалил на себя Гильзу и, обогнув Байду, зашагал вперёд. До основного туннеля метров десять пройти. Растаман прошёл и свернул налево, к Университету.

Вой берсерков слышался справа, отчётливо слышался.

Фидель двинул вслед за товарищем. Мышка с таким ужасом посмотрел на Лектора, что Сайгон тут же вызвался ему помочь.

Они уже свернули влево, когда Байда позвал святошинца. Мышка вместе с Лектором привалился к стене, ожидая возвращения напарника.

– Мне бы порошок принять. Не получается. Руки не слушаются.

– Да, конечно, сейчас, – засуетился Сайгон.

Он знал, что видит Байду в последний раз. А казак знал, что он весь этот дурной мир в последний раз видит. Будь он здоров, одному ему с берсерками не совладать нипочем. А с перебитыми руками… Смертник. И соглашается на смерть, чтобы искупить, чтобы дать спасателям шанс оторваться от погони.

– А ведь я родом из Питера. Честно. Накануне войны приехал в Киев к двоюродному брату. А потом закрутилось. Брат погиб, все погибли… Я тут чужой, никого не знаю, никому не нужен… Вот и прибился к казакам. Тогда всё иначе было, без фанатизма. Креститься умеешь, говоришь, что любишь Украину, – и всё, свой. А мне в Киеве всегда нравилось, красивый город, и Днепр ещё… Так чего ж не любить? Это потом нацики заправлять стали… Сечь реальной силой была, настоящим братством. Мы отбивали набеги ворья с Вокзальной, защищали всё метро. Если бы не Сечь… Эх!..

– Ну как бы да, – сказал Сайгон, чтобы не молчать.

Он высыпал порошок в воду и теперь ждал, когда можно будет раствор из кружки влить в рот раненого. Дождался.

– Я не националист. Я – казак! Я за волю, за Сечь, я… – Судорога прошла по телу Байды. Выпитое лекарство начало действовать. – Да что уж теперь…

Было ясно: для Байды важно, чтобы его поняли. И простили, что ли. Но Сайгон никак не мог придумать, что сказать в ответ. Его клинило на том, что берсерки с каждой секундой всё ближе.

– Удачи тебе, Байда.

Вот и всё его прощание с казаком.

Он метнулся к Мышке, вместе они потащили нигерийца дальше. Когда догнали команданте и Че, Мышка спросил:

– Эй, команданте, почему ты не забрал у Байды патроны? Мы пустые, а у него много, все не понадобятся.

– Спасатели не шакалят на трупах, – ответил Фидель.

* * *

Позади загрохотал автомат. Берсерки взвыли громче и открыли ответный огонь.

– Быстрее!!! Бегом!!!

Они бежали так быстро, насколько это возможно с двумя людьми без сознания на руках.

Позади некоторое время были слышны звуки перестрелки, а потом автомат Байды замолчал. Сайгон точно это определил. Если бы его спросили, как он отличил выстрелы казака от прочих залпов, он не смог бы ответить. Просто знал, и всё. Отстрелялся Байда.

Зато в грохоте пальбы появился новый тон – отрывисто бахали пистолеты.

– Что это?! – Не только Сайгон уловил эти странные звуки, Фидель тоже остановился, прислушиваясь.

Растаман споткнулся и рухнул вместе с Гильзой. Всё-таки не мальчик, за полтинник ему, здоровья с каждым годом больше не становится.