Война Львов

Сыграли горны в стане врага и войско Елизаветы медленно двинулось нам навстречу, с тыла их прикрывала пехота. Я повернулся к Алеку, тот кивнул и я сделал короткую отмашку. Представление началось! Загремели барабаны салентинских стрелков, заиграли трубы, что-то закричали их офицеры, координируя действия подчинённых. Наёмники медленно и размеренно вышли из-за строя тяжёлой иберийской пехоты, обогнули нас с фланга и выстроились точно напротив наступающего противника.

— Товьсь! — взревели дикими медведями салентинские офицеры, солдаты вскинули винтовки, щёлкнули затворами. — Цельсь! — Приклады к плечам, глаза ищут цель. Блестят наконечники копий вражеского рыцарства. Как же страшно, наверное, стоять вот так, без всякого доспеха, в одном тонком суконном мундире, напротив несущихся и отчаянно грохочущих сталью монстров, а у тебя есть только один выстрел — и никаких гарантий, что поразишь цель и, главное, останешься жив после выстрела. — ОГОНЬ!!!

Да уж чего-чего, а огня хватало. Залп салентинцев буквально смёл первые ряды адрандцев. И тут же мы дали лошадям шпоры, оставляя наёмникам, сделавшим своё дело небольшой «коридор» для отступления в тыл. Это неким образом напоминало битвы при Тор-Руане и Сауторке, но меня это волновало меньше всего. Мы сшиблись с ошеломлённым противником, план де Мон-Кана сорвался, его рыцарей теснили. Интересно, что теперь предпримет Бич страндарцев.

Он и вправду оказался отличным полководцем, но потеряв оружие, могучую рыцарскую конницу, уже ничего не мог поделать и теперь пытался лишь спасти оставшуюся часть армии, выводя из-под удара пехоту. Но этого ему сделать не дал де Мальвуазен, прорвавший строй врага с фланга и зашедший в тыл. За рыцарями следовали иберийские наёмники и наша собственная пехота.

Я рубился, как всегда, в первых рядах, бок о бок с окрылённым Алеком, которого всё время приходилось прикрывать, он постоянно забывал об обороне, увлекаясь схватками с адрандскими рыцарями. Но в общем тот бой прошёл для нас вполне удачно, кроме одного досадного и крайне неприятного случая, испортившего всем настроение от одержанной победы и мести королеве Елизавете. Уже после окончания сражения, когда Елизавета и легендарный маршал Бертран де Мон-Кан, Меч Адранды, Бич страндарцев, оказались в плену, к нам подошёл юноша со знакомыми чертами лица, одетый в цвета герцогов Нагльских, чёрную куртку на груди украшал герб с белым львом.

— Я — милостью Господней король Страндара, Уильям VI Нагль, — провозгласил он, — вызываю тебя, брат узурпатора Марлона Руана, на дуэль. Выбирай оружие, бесчестный… — Он захлебнулся от захлестнувших его эмоций.

— Что ты творишь?! — воскликнула стоявшая тут же Елизавета, ничего не подозревавшая об эскападе сына. — Я запрещаю, сын…

— Поздно, — протянул с нехорошей улыбкой, какой я не ожидал от него, Алек, — вызов брошен и принят мной.

— Молодой человек, — с укоризной на чистейшем страндарском произнёс маршал де Мон-Кан, — это будет не дуэль, а убийство. Если вы так жаждете крови, я готов сразиться с вами вместо этого юноши.

— Зачем мне вы, маршал? — усмехнулся Алек. — Вы ничего дурного не сделали ни мне лично, ни Страндару.

— Так не отнимайте у матери сына, — было что-то в голосе гордой адрандки Елизаветы, заставляющее почти жалеть её, не королеву, а обычную женщину, мать.

— Вы, ваше величество, когда-то отняли у меня отца, приколотив его голову над воротами замка. Я долго ждал того часа, когда смогу отомстить вам. За отца и брата вы заплатите мне самым дорогим, что у вас есть. Вашу шпагу, сударь! — Это он уже обращался к Уильяму.

Они разошлись на положенное расстояние и Алек оказался на расстоянии от меня.

— Что ты творишь, Алек? — тихо спросил я его. — Зачем тебе это убийство?

— Затем, — отрезал он, обнажая шпагу, — я ни словом не солгал Елизавете. Сейчас я мщу всему роду Наглей за то, что они творили со страной и моим родом.

Он шагнул навстречу юному Уильяму, сделал быстрый выпад, от которого тот закрылся довольно неумело, что позволило Алеку молниеносно контратаковать, пронзив грудь последней надежде рода Наглей. Парнишка покачнулся с пятки на носок раз, другой, третий и рухнул навзничь.

Я отлично запомнил лицо королевы Елизаветы, искажённое гримасой нечеловеческого страдания. Она начала оседать на землю и если бы маршал де Мон-Кан не подхватил её под локоть, так и упала бы прямо на тело сына.

Алек преспокойно вытер клинок шпаги платком и спрятал её в ножны.