Война меча и сковородки (СИ)

Во дворе возле стесанного иссеченного камня уже стоял палач, и крестовина меча, ожидавшего своего часа, блестела на солнце. Высокая стройная женщина в голубом платье, с кудрями рыжими и яркими, как начищенная медь, подошла к страшному камню, не выказывая страха. Она обернулась к сопровождавшим её гвардейцам и что-то сказала, после чего взошла по ступеням и стала рядом с палачом - такая же высокая, как и он.

Палач положил ей на плечо руку, принуждая опуститься на колени, и женщина подчинилась. Она сама легла головой на плаху, и палач отбросил с шеи приговоренной длинные волосы. Они упали до самой земли, как шелковый золотисто-рыжий плащ. Примерившись мечом, палач сделал замах. Сверкающий клинок полетел вниз, и ничто и никто уже не смогли его остановить.

Королева по очереди посмотрела на мужчин, наблюдавших казнь. Лица обоих ничего не выражали, и глаз никто не отвёл.

- Мне искренне жаль, - сказала Её Величество. - Всегда печально, когда молодые уходят так рано.

- Вот и всё, - сказал Тилвин, и осенил себя знаком яркого пламени.

Годрик, бледный, как призрак, промолчал. Повторить жест кузена он не мог, потому что руки были связаны.

- Все свободны, - сказала королева, возвращаясь к трону. - Отпустите виллана, пусть идёт, куда заблагорассудится.

- Правильно ли я понял, Ваше Величество... - начал Тилвин.

Но королева оборвала его:

- Кто-то давал вам право говорить, милорд Тюдда? Виллан теперь нам не опасен, а казнь жены будет для него худшим наказанием. Мы милосердны и считаем, что с него достаточно. Вы хотите возразить? Имейте в виду, сегодня мы не в лучшем настроении.

Тилвин отрицательно покачал головой

Годрика развязали, и он потер запястья, на которых остались красные полосы.

- Я не забуду этого, Ваше Величество, - сказал он, обернувшись на пороге, совсем, как Эмер.

Королева ответила ему холодным взглядом и сказала:

- Я тоже.

Глава 33 (окончание)

Зеленые леса родного Роренброка Эмер видела, как наяву. Она шла по тропинке, а вокруг был май - бушевал во всем великолепии. Цвел боярышник, и солнечные лучи щедро поливали землю сквозь молодую листву. Из-за солнечных пятен прелые прошлогодние листья напоминали пятнистую оленью шкуру.

Эмер брела, не имея ни малейшего представления - куда и зачем направляется. Ей помнилось, что вот-вот должно показаться озеро, но тропинка вела все дальше и дальше, а озера не было и в помине. Очутившись в дубраве, Эмер поняла, что заблудилась. Возле Роренброка не было дубрав.

Задрав голову, она прищурилась против солнца и долго любовалась дубами. Солнечные лучи скользили ее по щекам, приятно согревая, и от этого совсем не хотелось просыпаться. Но лучи становились все настойчивее, от их прикосновений стало горячо, как от кузнечной печки. Эмер резко отвернулась и... открыла глаза.

На нее смотрел Годрик, и он же гладил ее кончиками пальцев по щекам, призывая проснуться.

Эмер смотрела на мужа и думала, что умереть - это вовсе не плохо. Она протянула руки и обняла его, а он зарылся лицом в ее волосы и тихонько поцеловал в висок.

- Я умерла и оказалась на небесах? - прошептала Эмер, вдыхая столь знакомый и милый ей запах мерзлой земли и янтаря, и чувствовала, что вполне может умереть еще раз - от счастья. - Но неужели ты тоже умер?

- Мы живы, - сказал ей Годрик. - И ты, и я. И теперь все будет хорошо. Только мне надо снова просить у тебя прощения.

- За что?

Ответил совсем другой голос, который сразу вырвал ее из пребывания в блаженстве:

- За то представление, что мы разыграли перед вами.

Это не могли быть небеса. Потому что никакие силы не протащили бы епископа Ларгеля Азо в сады праведников. Эмер сразу расхотелось обниматься, и она беспокойно завозилась, пытаясь оттолкнуть Годрика. Он выпустил ее из объятий и сел на край постели, нежно поглаживая по колену через шелковое одеяло. Полог кровати отодвинулся, и внутрь краем глаза заглянул епископ Ларгель, а потом опять скрылся.

- Мы все оказались в преисподней? - догадалась Эмер. - Как же так? Ладно - епископ, он с демонами одной породы. И даже ты, Годрик. Сколько ты мне крови попортил - как раз достанет на смоляной котел. Но меня-то за что?! Я-то чем прогневала небо?

- Нет, мы живы... - начал убеждать ее Годрик.

А приглушенный голос спросил:

- Вы уверены, что безгрешны, дитя мое? - затем послышалось хихиканье: - Святая простота!

Этот голос Эмер тоже узнала:

- Лорд Саби!

- И он здесь, - сказал Годрик смущенно.

- Тогда это не может быть преисподней, - сказала Эмер убежденно. - Такого уродливого старикана испугались бы даже демоны.

- Это наш бренный мир, графиня, - ответил невидимый лорд Саби, продолжая хихикать. - А вы не испытывайте неловкости, милорд Фламбар, я ничуть не обижаюсь на вашу милую жену.

- Благодарю, - пробормотал Годрик, выразительно глядя на Эмер, чтобы попридержала язык.