Война меча и сковородки (СИ)

— Что ж, по крайней мере, он умер, как и мечтал — в королевской короне. Хоть он и оказался настоящим подлецом, он — мой брат, мне жаль его.

Королева погладила мужа по плечу.

Но большинство были заняты графиней Поэль. Они толпились вокруг, так что Эмер взмолилась, теребя Годрика за ворот квезота:

— Скажи пусть разойдутся… Дышать нечем…

— Отойдите все! — крикнул Годрик, и присутствующие послушно отступили.

— Сейчас придет лекарь, — повторял Годрик, как заклинание, — он поможет.

— Нет, не поможет… — голос Эмер звучал все тише и тише. — Пророчество сбылось… Пурпурное платье, тронный зал… и я умираю.

— Ты не умрешь, — возразил он.

— Зеркало Айфы не ошиблось…

— Какое зеркало? Ты бредишь.

— Но это к лучшему, — Эмер дышала короткими вздохами, каждый раз морщась от боли. — Зачем жена, которую не любишь? Мне лучше уйти.

— Глупая женщина, — прошептал Годрик, — я не разрешал тебе оставлять меня.

— Увы, небеса уже зовут… Я знала, что так будет… И согласилась с этим… Будь счастлив без меня, — она нашла в себе силы улыбнуться мужу. — Найди ту, которую полюбишь, и которой не побоишься в этом признаться.

Голова ее бессильно поникла, глаза закрылись, рука, запачканная кровью, соскользнула на пол.

Королева всхлипнула и приникла к мужу, а король крепко обнял жену. Лицо у него было печальным.

— Где лекарь?! — крикнул Годрик, дико оглядываясь, а потом снова склонился над Эмер, призывая вернуться: — Не оставляй меня, слышишь?

Но Эмер повисла на его руках, как тряпичная кукла. Годрик встряхнул ее сильно и безжалостно, а потом еще раз и еще, выкрикивая ее имя.

Королева подошла к племяннику и коснулась его плеча:

— Не тревожь девушку, она умерла…

— Нет, она не может умереть, — свирепо ответил Годрик. — Только не Эмер!

— Ах, как печально, — сказала королева и залилась слезами, жалуясь мужу: — Сердце разрывается… Как печально все для них закончилось. А она так нам нравилась, эта рыжая девушка… Она была так предана нам… Настоящая героиня. Мы прикажем, чтобы ее похоронили в королевской усыпальнице. Все-таки, она была женой нашего племянника…

Годрик не заметил слез венценосной тетушки и не слышал ее речей. Для него весь мир сосредоточился на женщине, которая всегда принадлежала ему, и вдруг решила его покинуть.

— Эмер, Эмер, — звал он, оглаживая рыжие кудри и побелевшие щеки, — вернись ко мне, не уходи. Никакой другой, только ты… Я никогда больше не стану тебя обижать, ни словом, ни делом, и буду каждый день признаваться в любви, как ты хотела… хочешь… Потому что и правда люблю тебя всей душой, до помрачения рассудка… Слышишь? Люблю!

Придворные дамы, запоздало вбежавшие в зал, зарыдали, наблюдая эту душераздирающую сцену.

— Теперь только попробуй отказаться от своих слов! — сказала вдруг Эмер, открывая глаза.

— Живая?! — взвизгнула королева.

— Что со мной сделается? — проворчала Эмер. — Помоги подняться, Годрик. Пол холодный, я продрогла до костей.

— Как?.. — только и смог произнести он.

Эмер сунула руку за ворот платья и вытащила золотую восточную монету на кожаном шнурке. Кинжал вошел в самую середину, и крепкий сплав неизвестного металла с золотом выдержал удар. Монета чуть погнулась, но не пропустило клинок дальше, чем на полпальца. Рана оказалась неглубокой, хотя кровь шла обильно.

Годрик коснулся монеты кончиками пальцев и отдернул руку, словно обжегся.

— Откуда это у тебя?

— Плата за моего раздавленного таракана в Нижнем Городе. Не припоминаешь этого негодника?..

Королева вздрогнула, когда ее племянник расхохотался и смеялся до слез, утирая глаза.

— Видимо, потрясение оказалось для него слишком сильным… — начала объяснять Её Величество мужу.

— Раздавленный таракан! Я должен был догадаться! — отсмеявшись, Годрик поймал жену за подбородок и крепко поцеловал прямо в губы.

Но она вырвалась и ткнула его в живот. Несильно, но дыхание у Годрика пресеклось, а в глазах на мгновение потемнело.

— Теперь не скажешь, что я не умею притворяться, — сказала строго Эмер и передразнила мужа: — Я буду каждый день признаваться в любви! Попробуй только забыть об этом.

— Яркое пламя! — сказал Годрик полушутливо, прикладывая ладонь к сердцу и возводя взгляд к небесам. — И за что мне такое наказание?

— Я — наказание?! — возмутилась Эмер и полезла с кулаками. — Да у меня терпение, как у голубки! Хотя сто раз уже достало расквасить тебе нос! Ты почему прекратил звать лекаря? А вдруг на кинжале яд?!

— Разве есть такой яд, который одолеет Эмер из Роренброка? — смеясь спросил Годрик, подхватывая жену на руки.

— Есть такая зараза, — со вздохом ответила она, обнимая его за шею и укладывая голову ему на плечо, — под именем милорд Годрик Фламбар, Даремский.

— С этой девчонкой не соскучишься, — сказала королева, увлекая мужа к выходу. — Пойдемте, дорогой, они разберутся и без нас.

А лорд Саби бесшумно затворил потайную дверь и удалился, никем не замеченный.

Эпилог