Война. Мифы СССР. 1939–1945

Из приказов оккупационных властей по Смоленской области: «Военный сбор по птицеводству (птица и яйца) будет производиться каждым крестьянским двором независимо от того, имеется ли птица в хозяйстве или нет… План мясопоставок с 1 сентября 1943 года по 31 августа 1944 года будет доведен до каждого двора, таким образом, участвовать в нем будут не отдельные лица, а все члены общин независимо от того, имеют ли они животных или нет».

Реквизиции? «Бабка, яйки, млеко!» — это не комическая сценка из послевоенного кинофильма. Это суровая реальность оккупированной русской деревни. Все для фронта! (германского) Все для победы! (вермахта). Отдала бабка самогонку белокурому пареньку в фельдграу (а как не отдать? это он поначалу лыбится, а не отдашь — вмиг хату сожжет) — все, теперь она — изменница Родины?

Работать в колхозе надо? А немцы не дураки — оставили колхозы — как самую удобную форму организации села, как часть инфраструктуры тыла (я ниже об этом расскажу). Ну и так далее.

В общем, до 80 миллионов — в оккупации. Столько и было пособников. А что? Именно этот тезис муссировала немецкая пропаганда на русском на оккупированных территориях незадолго до освобождения. Мол, все вы теперь — пособники, бойтесь — придут красные — покажут вам, где раки зимуют. Современные «борцы за историческую правду» нового ничего не придумали, и лишь в разных формах этот тезис повторяют.

А раки, как известно, зимуют подо льдом.

За убийства и истязания

После ухода немцев из Франции французы стихийно казнили больше 100 тысяч французов[191]. Тех, кто сотрудничал с немцами — т. н. коллаборационистов. Забили, повесили за ноги, разорвали на клочки. Тысячи француженок, сожительствовавших с немцами, были по обвинению в «лежачем коллаборационизме» обриты наголо, изнасилованы, забиты камнями, сосланы. Творился очередной кровавый праздник французской LIBERTE.

При этом даже как-то неудобно сравнивать мягонький режим, установленный немцами для расово-близких французов, и те зверства, которые гитлеровцы вытворяли на наших оккупированных территориях. Вот только у нас почему-то массовых народных расправ с пособниками гитлеровцев не было. Во время советского наступления казни полицаев и карателей население воспринимало как справедливое наказание. Русские женщины, сожительствовавшие с немцами, тоже, кстати, считались пособницами. Но их никто самосудом не казнил. Наказание несла власть — и по закону. Закон был суров. Но давайте в двух словах посмотрим, как он звучал, почему был столь строг, и как реализовывался на практике.

Еще в начале войны появилось постановление Прокурора СССР «О квалификации преступлений лиц, перешедших на службу к немецко-фашистским оккупантам…»

По нему:

— лица, перешедшие на службу к оккупантам, а также выполнявшие указания немецкой администрации по сбору продовольствия, фуража и вещей для германской армии,

— провокаторы, доносчики, уличенные в выдаче партизан, коммунистов, комсомольцев, советских работников и их семей,

— лица, участвовавшие в деятельности карательных органов немцев,

подлежали ответственности по ст. 58-1/а УК РСФСР (измена Родине, шпионаж, переход на сторону врага).

Статья страшная — расстрельная (при смягчающих обстоятельствах — лишение свободы на срок десять лет).

«Продовольствия, фуража и вещей». Если читать невнимательно, получается, отсыпал своего овса немецкой лошадке — все, враг народа. Однако на самом деле «выполнявшие указания немецкой администрации» — это не сами крестьяне, отдававшие под дулами автоматов свое, это были именно каратели, занимавшиеся «сбором», т. е. реквизицией, конфискацией чужого. Отнять насильно продовольствие у своих, русских, чтобы отдать чужим, немцам, это означало обречь своих в зиму на голодную смерть. Это ли не преступление?

К середине войны большая часть оккупированных территорий была освобождена. Открылись факты чудовищных преступлений нацистов. 19 апреля 1943 года был издан новый Указ Президиума Верховного Совета СССР, по которому военные преступления рассматривались военно-полевыми судами. При этом различия между оккупантами и предателями не делалось.