Война. Мифы СССР. 1939–1945

Что же было на самом деле? На самом деле до революции Локотьские земли были во владении царской семьи, т. е. там никогда не было привычного крепостничества. Уровень жизни у крестьян был такой, что и никакой революции не надо[217]. Богато жили. Появление колхозов здесь воспринимали не как второе, а как первое крепостное право.

Каминский что сделал? Колхозы — разогнал. И провел своего рода реституцию. Вернул собственность — дома, маслобойки, мельницы — кулакам. Это решение снискало ему некоторую популярность. Из других его гражданских инициатив — возвращение исторических на званий. Если в других городах улицу Ленина тупо переименовывали в проспект Гитлера, то Каминский вернул дореволюционные названия (что, кстати, было правильно), с тем чтобы в дальнейшем присваивать им имена борцов с коммунизмом (а вот это уже зря)[218]. Первое такое переименование он произвел с Локотем, присвоив ему имя Воскобойника. Примерно как чеченские сепаратисты назвали Грозный Джохаром.

Еще был театр с балетом для господ немецких офицеров.

Это, правда, все. Больше никакими делами по «строительству новой жизни» Каминский не отметился — не до того было. Немцев ублажать, с партизанами воевать, вынюхивать измену — это занимало все время и силы. И если поначалу он пытался нащупать себе какую-то социальную базу, то первые же карательные экспедиции «каминцев» вместе с венграми и немцами окончательно настроили против него местное население. Даже деревенская реституция не спасла: слишком много плохого пришло в жизнь одновременно с этим.

И тогда — еще в сентябре 1942-го — появился приказ Каминского, который поставил финальную точку на его «самоуправлении». Крестьянам было запрещено ходить в лес, чтобы воспрепятствовать их постоянным контактам с партизанами. «Пилка и заготовка лесоматериала и дров, поиски пропавших животных» разрешались теперь только в организованном порядке и только в сопровождении полицейских. Что значит для деревенского жителя — нельзя ходить в лес? Чего стоит власть, которая это запрещает?

Проект «самоуправляющегося административного округа» в Локоте гитлеровцы называли «Aktion Kaminsky» — «Акция Каминский». Это была именно немецкая организационно-пропагандистская акция. А все остальное, все эти «Локотьские республики», «альтернативы» и «самоуправления» — самая банальная фантазия.

С наступлением Красной Армии РОНА понесла тяжелые потери. Все, на ком не висели военные преступления, постарались перебежать к партизанам. Бригаду карателей Каминского немцы перебросили в тыл: сначала — в Белоруссию, потом — в Польшу. Везде она отметилась жестокостью, особенно во время Варшавского восстания, когда головорезы поляка Каминского погубили 15 тысяч мирных поляков. Их шефа в итоге расстреляли сами немцы в результате каких-то внутренних разборок в СС. Формальным поводом было мародерство. В общем, собаке — собачья смерть. Увы, ничего оригинальнее и не сказать.

Потом немцы использовали РОНА для подавления Словацкого национального восстания, а ее жалкие остатки влили в РОА Власова.

Глава 4

Акция «Власов»

«Союзная инициатива»

Мы идем широкими полями

На восходе утренних лучей,Мы идем на бой с большевиками,За свободу Родины своей.Марш добровольцев РОА

После Сталинграда немцы поняли, что войну они, пожалуй, могут и не выиграть. На встрече представителей немецких комендатур в Пскове в апреле 1943 года оккупанты-практики прямо признали: «Сталину удалось превратить войну за сохранение своей системы в священную Отечественную войну и тем самым вызвать патриотическое и религиозное самопожертвование, способность к которому издавна была одним из самых сильных свойств русского человека».

Сами с собой они могли быть откровенны.

Немцы понимали, что их политика на захваченных территориях потерпела крах. Об этом ежедневно (сейчас бы сказали в режиме онлайн) — не словом, а делом — напоминали партизаны. Кто виноват? Ответов у немцев была масса. От побед Красной Армии до неумения немцев пить водку «и, как следствие этого, неуважением к ним со стороны населения». Что делать? — И на этот исконно русский вопрос немцы тоже ответ имели. Собственно, возможных выходов из патовой ситуации они видели два: «или уничтожить всех русских, или включить их, связать с политикой Бисмарка» (его правительство в конце XIX века вело политику онемечивания восточных территорий, конкретно — германской части Польши).