Война. Мифы СССР. 1939–1945

«Советские люди, — продолжал Сталин, — отлично знают, что и американцы, и англичане имеют самолеты, равные или даже лучшие по качеству, чем немецкие машины, но по непонятным причинам некоторые из этих самолетов не поставляются в Советский Союз»[297].

Говорят, советская комедия «Волга-Волга» была одним из любимых фильмов Сталина. Одной из немногих своих радостей он решил поделиться с американским коллегой. Рузвельт поначалу намека не понял, пока ему не перевели слова песенки:

Америка России подарила пароход:С носа пар, колеса сзади,И ужасно, и ужасно,

И ужасно тихий ход.

Рузвельт якобы надулся: опять эти русские долдонят ему про низкое качество поставок по ленд-лизу.

Америка России подарила… паровоз

«В годы Великой Отечественной войны только поставки по ленд-лизу предотвратили паралич железнодорожного транспорта в Советском Союзе»[298]

, — пишет доктор филологических наук, известный либеральный историк Б. Соколов. Пишет, что за годы войны из Америки морским путем прибыли 1966 локомотивов, а в самом СССР было выпущено только 800 паровозов. Филолог подсчитал, что импорт превышал собственное производство в 2,4 раза — и сделал однозначный вывод.

Правда, советское правительство сделало заказ на первые 200 паровозов почему-то только летом 1943-го. Неужели просмотрели надвигающийся коллапс? Пои том, что у нас на железных дорогах всегда был порядок — что тогда при Кагановиче, что теперь. При том, что железная дорога — стратегическая артерия. Странно.

Но нет, просмотрел сам историк-либерал — и просмотрел крупно. Он не заметил 25 000 локомотивов, которые уже имелись у СССР до войны.

Паровоз — машина долгоиграющая (долгобегающая, долготянущая). Во Вторую мировую войну все еще прекрасно себя чувствовали локомотивы, которые доставляли войска на Первую. Парк этих машин исправно служил в 1941–45-х годах. 14 % из них мы, правда, в начале войны потеряли. Но и 40 % железных дорог в Европейской России оказалось под немцем. Так что плотность локомотивов только выросла.

Лишь в мае 1944-го начались поставки самой крупной партии — в 1600 паровозов. С учетом габаритов и веса этого «товара» — 72 тонны каждый — они продолжали идти в СССР и после войны.

Привел я этот маленький пример, чтобы показать, как легко манипулировать цифрами по ленд-лизу. Что угодно можно сказать — и доказать с цифрами в руках… Если показывать только часть правды.

Вот Гавриил Попов приводил «Новой газете» вроде бы вполне корректный факт: «За годы войны мы произвели 205 тысяч автомобилей, а получили от союзников — 427 тысяч»[299]. 400 тысяч машин — эта цифра звучит часто. Основой мобильности Красной Армии действительно стали «студебеккеры» и «виллисы» (эти джипы американцы предложили вместо запрошенных нами мотоциклов с коляской, и пришлись они — ох, как ко двору). Но вот только человек, который, как говорится, знал о ленд-лизе все, начальник Управления по соблюдению Закона о ленд-лизе Эдвард Стеттиниус приводит совсем другие цифры. Он говорит о 138 тысячах автомобилей — к середине 1944-го[300]. Тоже много — но только их в три раза меньше, чем у Попова.

Цифры, цифры… Когда доходит до ленд-лиза, у наших родных историков-либералов просыпается к ним огромная любовь: в их писаниях обилие цифр просто сливается в арабскую вязь. Проверять каждую — себе дороже.

^{Так можно было сделать уже в 1942-м. Как было нам обещано…}

Вот Гавриил Попов берет запросто да переводит объем американской помощи на современные деньги, и у него получается: «по 10 тысяч долларов на одного бойца Красной Армии». Во как. Странно, что экс-мэр не сделал вывод: лучше бы раздали эти деньги солдатам на руки, да распустили всех по домам.

Впрочем, этот вывод, вероятно, читатель «Новой» должен сделать самостоятельно.

Сделали это невозможным

«Эту помощь невозможно измерить в цифрах. Не существует стандартных оценок, с помощью которых, например, можно было бы сопоставить тысячу погибших русских солдат и тысячу истребителей. Их жертвы спасают жизни американцев», — говорил честный Стеттиниус в докладе конгрессу в 1943 году.