Война миров

Сеньору Вальдес я заметила сразу — она сидела на третьей скамье слева. В дорогом темно-бежевом костюмчике, в шляпке с вуалью — это она называет «не привлекать внимания»? Нет чтоб позаимствовать платьице у горничной, на худой конец, купить джинсы, кеды и бесформенную толстовку. А так весь квартал еще месяц будет судачить, вспоминая богачку, заглянувшую в скромную церковь и уехавшую на такси.

Часом позже мы обе вышли из церкви на парковку. Я первая — и распахнула перед сеньорой заднюю дверцу.

— Нет-нет, — быстро сказала она и жестом указала на переднее пассажирское сиденье.

Желание клиента — закон.

— Видите ли, спереди ездят женщины из простого сословия, — пояснила сеньора уже в машине, когда я выехала с парковки. — Благородная дама сядет только сзади. Мне бы не хотелось, чтобы во мне узнали благородную.

— Как пожелаете, сеньора Вальдес.

— К тому же я буду показывать вам дорогу.

— Но есть же карты.

— Я не хочу, чтобы в вашей отчетности фиксировался конечный пункт.

— Он зафиксируется в любом случае, потому что мы туда приедем.

— Пожалуй, вы правы. — Сеньора несколько растерялась. — И что можно сделать?

— А ничего делать не нужно. Вы вызвали меня напрямую, не через диспетчерскую. Значит, для контроля я должна подавать документы только в налоговый департамент, а там никого не интересуют маршруты — лишь километраж. Кроме того, я арендую машину у хорошего человека, который не придирается к тому, по каким дорогам я езжу, и поэтому не проверяет мои маршруты.

— О! Я впервые слышу о таком. Обычно хозяева автопарков проверяют своих арендаторов?

Я кивнула:

— И еще как проверяют! Требуют, чтобы машину эксплуатировали только на дорогах определенного качества, иначе аренду — р-раз! — и вдвое увеличивают. Или штрафуют. Я могла бы арендовать машину на два года моложе, но таксисту нельзя ограничивать себя в качестве дорог. Куда клиент захочет, туда и везешь. Поэтому арендую у Мигеля Баша. Он сам работал таксистом, понимающий человек. К тому же его машины пусть и старенькие, зато заведомо исправные, не то что в других местах.

— Хорошо, — решилась сеньора. — Заячий плес.

— A-а! Мне даже карты не нужны, я знаю это место. Там на другом берегу еще необитаемый дворец на скалах, верно?

— Скажете тоже — дворец, — фыркнула сеньора Вальдес. — Вы дворцов не видали, оттого и считаете всякую большую развалину — значительной.

Я смущенно улыбнулась, признавая ее правоту. Но поймала себя на мысли: это ты, дорогуша, ничего не видела. Дворцовый комплекс Сонно — прямо скажем, новодел, далекий от изящества, — занимает треть площади всего Золотого Мехико. И хотя половина зданий нуждается в срочном ремонте, а часть и вовсе непригодна для жизни, — зато коммуникации работают как часы. И на такой безумной территории живет всего-то несколько сотен человек — родственники и прислуга. Там люди друг к дружке на машинах ездят. А князь, как самый деловой, — на коне. Макс из-за высокого роста ездить верхом не очень любил, но умел. А ты можешь, хотела бы спросить я у сеньоры, позволить себе развести в парке у дома оленей и лебедей? Ну да, ты правильно поняла, для лебедей речка нужна или озеро, а оленям — минимальный простор. А у нас они есть. У нас вообще парк густонаселенный. И на подкорм зверья ежегодно тратятся огромные суммы. Побольше тех, в какие обходится содержание домика вроде вашего. А Берги, между прочим, по меркам нашей аристократии — небогатая семья. Не сравнить с Гамильтонами, я уж молчу про Маккинби и Энстонов.

Ох, что-то я часто стала вспоминать дом. Не к добру. Устала.

— И не бойтесь ехать быстро, — обронила сеньора. — Я люблю скорость.

Ка-ак скажете… Я прибавила газу.

— А еще быстрей можно? — азартно поинтересовалась моя пассажирка.

— Сеньора Вальдес, машина слишком маленькая и легкая.

— Жаль. Ну что же, и это неплохо. У нашего шофера четкие инструкции: ни в коем случае не превышать скорость. Причем мой муж установил для него верхний предел чуть ниже разрешенного по закону. Благородные люди должны передвигаться медленно и величаво. — Сеньора с горечью рассмеялась. — И уж, конечно, подумать нельзя, чтобы я водила сама. С тех пор как двадцать лет назад я побывала в небольшой аварии — вправду, небольшой, мне ничего не угрожало, кроме штрафа, — мой муж строжайше запретил мне садиться за руль.

— Но, сеньора, ведь генерал Вальдес беспокоится за вас.

Сеньора поглядела на меня с подозрением:

— Долорес, вы и вправду такая простодушная? Не верится.

Я пожала плечами, решив заодно не замечать фамильярного обращения.

— Мои подруги считают, что я просто глупа. Там, где любая другая женщина схитрила бы, я говорю правду. И теряю какие-то выгоды.

— А вы, разумеется, знаете, почему так поступаете?

— Да. Правда всегда выгоднее. Правда, щедрость и доброта. Мне не нужно тратить силы на притворство и на то, чтобы помнить, где, что и кому я наврала. Я не боюсь разоблачения. Ложь — она как грязное белье под чистым платьем. Никто не замечает, но тебе неудобно, тебе кажется, что все слышат несвежий запах, и ты все время боишься, что кто-нибудь покажет пальцем — это от нее воняет, от нее!