Война мнимых богов (СИ)

Миновав весь этот путь, что казался правителю колоссальным, он спрыгнул с лошади прямо на ходу, лишь чудом не подвернув себе ногу. Спотыкаясь и задыхаясь, он налетел на девушку со спины будто маньяк, крепко сжав ее тело в объятиях и уронив голову на плечо. Прильнул носом к блестящим черным волосам и изящной шее, начав буквально дышать ею, чудом лишь не перекрывая девушке кислород.

- Меня обманули, - еле слышно лепетал он. - Меня одурачили, - крепко ее сжал, желая поглотить своим телом. - Ты живая, живая… Я тебя никогда больше не брошу, - не сдержал истошных слез, что стали медленно стекать прямо на ее волосы.

- Что вы делаете?! - испуганно воскликнул шурин, спрыгнув на землю.

- Никогда… - стал поспешно целовать ее затылок. - Никогда…

- Ваше величество! - подскочил Людовик. - Отпустите Веронику! - схватил его руки и силой оторвал от сестры.

- Веронику? - ошеломлённо взглянул на него.

Тот же развернул парализованную сестрицу к себе:

- Ты в порядке?

Вероника с ужасом обернулась и прилипла к старшему брату спиной, не в силах даже сказать что-то. Давид уронил плечи вместе с разбитым сердцем. Это была всего-лишь сестра Марики, так сильно на нее похожа со спины. Девушке было 15. Ни сказав ни слова, король развернулся и пошел к лошадям. Взял свою кобылу за узду, запрыгнул в седло и медленно пошел дальше вдоль берега.

- Ваше величество! - испугался Людовик.

Юноша быстро чмокнул сестру в висок, сорвался с места и мгновенно оседлал лошадь, догнал правителя. Тот к этому времени погрузился в себя так сильно, что перестал слышать кого-то и видеть кого-то. Душа его опустела, мысли исчезли, а застывшие на щеках слезы начинали медленно высыхать. Пустой взгляд и бледные щеки с покрывшимися пупырышками руками, говорили о том, что беседовать с королем сейчас просто нет смысла.

- Я хочу погулять один, - неожиданно выдал Давид, боковым зрением заметив родственника. - Я не заблужусь, не бойтесь, - встряхнул поводьями и рысью поскакал вперёд, снизив темп лишь через двадцать метров.

Проведя на пустынном берегу несколько часов, король решился ехать обратно. Прибыл он за два часа до ужина. Дав приказ накрыть стол в его комнате, молодой человек отправился к хозяину дома. Наткнувшись по дороге на более взрослую, чем прошлая, копию Марики, Давид со сжимающимся сердцем спросил есть ли у них скульптор. Девушка кивнула, сказала где его сейчас можно найти. Не без помощи, правитель нашел мастерскую художника, создающего объемные картины.

Бородатый мужчина сидел к выходу спиной, тем временем с особой тщательностью выскабливая из камня баререльеф чьего-то немолодого лица. Ваятель был далеко не молод, но и не стар, однако волосы его и подбородок уже поразила коварная седина, то тут, то там выступая на черных волосах.

- Кхм-кхм, - негромко откашлялся Давид, заходя внутрь. - Господин, я хотел бы заказать скульптуру в полный рост.

Тот быстро отвлекся от настоящего творения. Суетливо обернулся и встревоженно подскочил, осыпая пол мелкой стружкой, что собралась на подоле фартука. Работал мужчина в очках, что уже значительно покрылись пылью.

- Скульптуру? - быстро переспросил скрипучим голосом. - Мне кажется я видел вас где-то, - настороженно прищурился, взяв очки за край оправы.

- Я ваш король - Давид третий.

- Ах! Ваше величество! - тут же поклонился в пояс. - Извините, не сразу признал. Память уже не та на лица, - выровнялся, начав взволнованно мять инструмент в руке.

- Память на лица плохая? - опустил гнетущие плечи с глазами.

- Чью скульптуру вы бы хотели? Я хорошо работаю с натуры.

- Эх, с натуры не получится… Вы давно работаете при маркизе Холодном? - поднял лицо.

- Да, более 15-ти лет, - быстро кивнул, попутно моргая.

- Значит и лица его детей хорошо знаете?

- Да, можно сказать и так.

- Я хочу, чтобы вы сделали мне статую Марики. В полный рост, из мрамора. С лебедем в ногах.

- Давайте я сделаю набросок какой вы хотите ее видеть?

- Да, давайте.

Мужчина быстро оставил инструмент на своем месте и убежал в другой конец мастерской. Скоро вернулся с дощечкой, на которой был закреплён лист, и с карандашом. Предложил королю присесть на чистое место, сам уселся напротив на другой стул. Бросил щиколотку на колено и установил на ногах дощечку, приготовился рисовать.

- Как она должна стоять? Или сидеть?

- Стоять, - печально ответил. - И стоять не как Мадонна. Да, Марика была хорошей, но я не хочу видеть ее святой.

- А как она должна стоять? Какую эмоцию вы хотите видеть? - стал рисовать очертания фигуры.

- Эмоцию… Я хочу смотреть на нее и понимать, что она меня любит. Я не знаю как у нее получалось доносить это через глаза.

- Вы хотите видеть ее нежной?

- Отчасти. Она была и холодной, и нежной одновременно. Она могла строить из себя непреступную деву, но едва я целовал ее шею, как она тут же таяла, не в состоянии что-то сделать с собой. Я хочу видеть ее холодной, сдержанной и в тоже время жаркой, страстной, любящей. Она могла выразить все это в одной позе.

- В какой?