Война Моря и Суши

Артемий раздумывал: кто в ГУ может навести на след несчастных, оставшихся на Суше?

Лена с ума сходит от горя.

Бездна!

Как могли потерять целый взвод новобранцев?

У него складывалось впечатление, что неизвестная третья сила столкнула Надмирье и Подводные Колонии. «Не надо множить сущности без необходимости», — ответил он себе изречением Оккама. Следом его посетила мысль, что до сих пор он собирал сведения, делая срез информации в настоящем времени. Что, если имеет смысл вернуться в нулевую точку, ко времени Великого Погружения? Что, если культурные отличия, накопившиеся за двести лет, привели к войне?

В выборе тем Эйджи оказался парадоксален, как всегда. Валевский ничуть не удивился, когда инсуб завёл разговор о том же:

— По-твоему, сколько жителей Моря помнят настоящую причину Великого погружения?

— «Для всего есть пять причин», — пословицей отозвался Арт. — Причин и было пять. А, может, шесть, или тридцать шесть… А насчёт того, кто помнит… Думаю, историей Погружения вплотную интересуются три процента населения, не больше.

— Не маловато ли, аналитик?

— Добавим сюда процентов двенадцать тех, кто представляет в общих чертах, какая идея двигала первыми колонистами, но не вникает в тонкости. А вот три процента, о которых я сказал, — действительно знают, почему предки решились уйти в море.

— Я думал над этим. У меня тоже выходит примерно так. А остальные?

— Принимают всё как есть, не задумываясь. Общество Морских Колоний — самая эффективная форма человеческой самоорганизации.

— Самоорганизации: ты сказал! — Эйджи осклабился и затряс пальцем в направлении Валевского.

— Марк, кончай дурачиться. Той самоорганизации, которая немыслима без направленного контроля. И мы с тобой — винтики системы контроля.

— Нам нужно больше доверять друг другу, приятель, времена сейчас непростые. — Теперь инсуб говорил загадками. — Мне интересен этот разговор, и я хочу начистоту и до конца.

— «Крепка ли вера твоя?» — как говорили древние?

Эйджи улыбался:

— Ну, типа того. Или мы смотрим в одну сторону и видим одно и то же, или есть отдельные расхождения, или у нас разные мнения о путях Суши и Моря. Всё просто. Итак, мы оба в теме. Задай мне вопрос, аналитик, — серьёзно закончил он.

— В чём причина войны Моря и Суши?

— Хорошо, что ты не спросил, кто в ней победит.

— Есть сомнения?

— У меня — нет.

— И у меня тоже. На кой она нам нужна, — вот что меня мучает… И куда отправили Серого — тоже. Очень.

Марк промолчал. Вопрос Валевского был, скорее, риторический.

Вместо ответа инсуб задумчиво произнёс:

— Что было бы, если бы человечество не разделилось?

Валевский внутренне поёжился.

Сменилось несколько поколений со времени Великого Погружения, но путь, которым пошли на Суше, как и предсказывал предтеча Погружения русский церебролог Савельев, действительно вёл в тупик. Это было очевидно для жителей Моря. Но, каким-то уму непостижимым образом, внешних не волнует, что их цивилизация близится к закату. Или они не желают признать очевидное.

— Я думаю, сколько столетий осталось внешним? В смысле, когда они начнут снимать скальпы друг с друга и есть печень врага?

— Без инъекций наших технологий — лет триста.

— Ты не слишком щерд?

— Я верю в них, — вздохнул Валевский. — Но триста лет — это максимум. Запасы угля и нефти исчерпаны, а внешние не спешат совершенствовать работу с даровыми источниками. Технологии добычи ветровой и солнечной энергии у них не продвинулись со времён третьей мировой. До поедания друг друга, надеюсь, они не докатятся, но раннее средневековье эти ребята себе устроят, это точно.

— И при таком раскладе война с Морем не нужна Надмирью. Уж кому-кому, но внешним остаться без помощи Колоний — значит, уверенно отступить назад на век.

— И это только самый поверхностный прогноз, — буркнул аналитик. — Если завтра мы уберём космодромы в Танзании, закроем научные базы в силиконовых долинах и перестанем поставлять высокие технологии, да ещё лекарства, то уже послезавтра последствия для Суши будут непредсказуемые. Университетскую профессуру и высококлассных медиков с первых дней войны отозвали, и внешние сразу ощутили эту потерю.

— Предвижу, первой накроется энергетика и связь планеты.

— Факт. Хотя, может, мы недооцениваем внешних? Учти, мы с тобой патриоты моря, и не свободны от предубеждений насчёт Надмирья.

— Хе, и это говорит правительственный эксперт? Если уж ты не свободен от предубеждений, то что говорить обо всём нашем обществе?

— Ничего хорошего, сэр. В аналитике принято делать поправку до десяти процентов на человеческий фактор: культурные, межэтнические, индивидуальные и прочие заморочки…

— Но это же напрочь сметает точность прогнозов! — удивился инсуб. — Ребята, да вы же врёте. Ткнуть пальцем в небо — это очень плохая наводка!

Валевский двинул бровью. Формально Марк прав. Но в аналитике свои секреты, и их достаточно, чтобы добиваться правильного результата с максимальной вероятностью. Главное — чистота исходных данных. А вот с этим сейчас действительно проблема.