Война Моря и Суши

Он — как озонированное дыхание вентиляторов в начале весны, как освежающая струя воды, как яркий прожектор: ОН! Он вошёл в лабораторию в первый раз — все обернулись на звуки его голоса. Не помню, что он говорил. Казалось, он дразнит, смеётся, зовёт на волю — прочь из стен, увешанных панелями чутких приборов, из леса прозрачных голографических экранов, до отказа заполнивших лабораторию. И мне стало тесно, как в клетке. И привычные стены сделались пленом. ОН! Я боялась смотреть в его сторону. Слишком плотно его окружали ароматы а, может, гормоны или флюиды — аура здорового самца, нереальная, метафизическая, — она в тот момент стала реальностью, и я обоняла, я чувствовала, почти осязала то, что окружало его.

Он!

Мне казалось, его появление здесь — невозможное, невероятное чудо, как падение небесной звезды на рабочий стол. Я искала след похожих эмоций на лицах сотрудников «Нуво», но не находила ничего подобного. Лица старых соратников не выражали ничего, кроме вежливого и заинтересованного внимания к представителю СУББОТ. Мой персонал старался самым наилучшим образом представить работу лаборатории. У нас есть что показать. Все были озабочены этим и только этим. В сравнении с прекрасным пришельцем лица лучших профессоров Союза потеряли остатки эфемерной привлекательности, которую накладывает привычка. Как будто кто-то снял с меня очки, делавшие окружающее сносным. Без этого флёра смотреть в лица людей, которым я безраздельно доверяла, стало неприятно до боли. И… я так и не решилась обернуться к гостю. Ему не нужно видеть моё лицо… Достаточно горбатой широкой спины, красноречиво свидетельствующей о том, что анфас будет ещё страшнее… Случись мне прочесть даже лёгкую тень испуганного недоумения или брезгливости в межбровье, в складках его благородного высокого лба, в глазах — сияющих, лучезарных — и рану в сердце не залечить ничем. И все талисманы Колоний будут бессильны. Нет. Этому не бывать. Я украдкой рассматривала его в отражении экранов…

Он — яркий и изысканный, как цветок экзотической лианы. Он пахнет чем-то невероятным. Я не знала, что так может пахнуть мужчина: пряно, с тонкой холодной нотой… даже названия этому нет, потому что нет слов в моей лексике. И приходится идти в электронную сеть и искать там объяснения всему, что несёт он в себе: запахи, цвет, жесты, символизм причёски и сигналы, которые излучает его тело…

Лишь после его ухода до меня дошло, что, как его отражение служило мне, так и я была видима ему.

Я испытала сильнейшее потрясение.

Впервые я не в состоянии была работать. Работать? О! Я была не в состоянии есть, спать, думать о чём-то кроме него!.. Я была сломлена, смята, раздавлена!

Чтобы скрыть безнадёжное своё положение, на следующий день я ускорила работы над проектом «Лунные Питри». Я загнала своих людей, бросив их на алтарь науки. Уверена, они стали ненавидеть меня. Они понимали, что задание станет последним в их жизни: никакая любовь к науке не оправдывает эту бешеную гонку.

Но я добилась своего.

Последние исследования выполнены, измерения точны, расчеты проверены, мощности введены в действие. Точность эксперимента ожидается порядка девять в третьей, — а этого достаточно, чтобы быть уверенной в успехе.

Не знаю, кто последует за мной и двумя патриархами — самыми старыми учёными «Нуво». Не знаю, сколько лет понадобится, чтобы люди Моря ощутили потребность пойти по нашему пути. Но сегодня я торю дорогу в космос в надежде, что она понадобится не мне одной. И не старым развалинам, дни которых уже сочтены. Она понадобится всему подводному человечеству.

ОН являлся не раз.

СУББОТ в его лице ведёт наблюдение за работами «Нуво». Его визиты могли стать обыденностью, но не стали. Он продолжал волновать. Просто я уже могла справиться с собой.

Невероятно умён.

Выдержал все проверки, которые я задумала для того, чтобы ввести его в заблуждение и ощутить своё превосходство. Что ж. Тем хуже для меня. Или наоборот: тем твёрже желание уйти и не возвращаться. Возможно, я дарю себе шанс через много-много лун увидеть его потомков. Может, это будет не просто встреча, а нечто большее. Думать об этом приятно.

Прячась за зеркальным экраном я могла наблюдать за ним, оставаясь невидимой.

Он.

ОН!

Будь он проклят!

Сейчас я бегу из родного мира — и всё из-за него!

Стартовал присланный омега-тэ. Отец ждёт результаты работ по созданию сверхоружия. Главнокомандующий, твоего сверхоружия нет. И вряд ли оно понадобится. Есть кое-что получше, и мне и моим людям было чем заняться. СУББОТ свидетель: все субсидии шли на «Лунных Питри» — и это так же верно, что вместо матрицы мозга по кибернитовому следу с планеты уйдёт оригинал: разум профессора Мо и разум моих коллег.

На поверхности, вместо того, чтобы править о-тэ к флагманскому кораблю генерала Ли Оберманна, мы пересаживаемся на о-вертушку и держим путь в альтиплано, к точке Сильюстани — так называют это место люди Суши. Силью — так говорят подводники. По словам пилота, это не слишком далеко от побережья.