Война на море 1812 года. Противостояние Соединенных Штатов и Великобритании во времена Наполеоновских войн

Среди мрачных полутропических болот, покрывающих зыбкую дельту, выбрасывающую в голубые воды Мексиканского залива сильный поток могучей Миссисипи, стоял прекрасный французский город Новый Орлеан. Его судьба была странной и переменчивой. То выигрывавший, то проигрывавший в конфликтах с подданными католического короля, с сильным испанским оттенком столь свободно текущей по венам его жителей французской крови, присоединившийся путем покупки к великой Федеративной Республике, он не разделял с последней никаких чувств, кроме ненависти к общему врагу. И вот для города настал час крайнего бедствия, ибо против него выступили краснокожие англичане, знатные воины на море и на суше. Огромный флот военных кораблей, линейных кораблей – фрегатов и шлюпов – под командованием адмирала Кокрана находился на пути к Новому Орлеану, сопровождая еще больший флот военных кораблей, на борту которых находилось около десяти тысяч воинов, в основном свирепые и выносливые ветераны Пиренейской войны[148]

, а поскольку течение Миссисипи было слишком сильным, чтобы его можно было легко преодолеть, английское командование решило переправить своих людей на лодках через залив и высадить их на берегу реки в 10 милях ниже богатого города, который они намеревались захватить. Было только одно, что могло помешать успеху этого плана, а именно присутствие в заливе пяти американских канонерских лодок, укомплектованных 180 людьми под руководством заместителя командующего Кейтсби Джонса, очень опытного воина. Поэтому против него был послан капитан Николас Локьер с 45 баржами и почти тысячей матросов и морских пехотинцев, людей, поседевших за четверть века непрерывных океанских войн. Канонерские лодки стали на якорь в линию нос к корме, у пролива Риголетс, с взятыми на гитовы абордажными сетями и полной готовностью к отчаянному бою, но британцы гребли сильными, быстрыми ударами весел, сквозь смертоносный огонь больших орудий и мушкетов, при ожесточенном сопротивлении суда пошли на абордаж, абордажные сети были посечены и срезаны, в яростной борьбе завоевывались палубы, и ударами пик и абордажных сабель канонерские лодки одна за другой, несмотря на упорных защитников, были захвачены, но не раньше, чем было потоплено более одной баржи, в то время как нападавшие потеряли сто человек, а атакованные – примерно вдвое меньше.

Теперь ничто не мешало высадке десанта, и, когда прибыли разрозненные транспорты, солдат высадили и переправили через неспешные воды залива на небольших плоскодонных судах, и, наконец, 23 декабря двухтысячный авангард под командованием генерала Кина вышел в устье канала Вильер и расположился лагерем на берегу реки, но в девяти милях ниже Нового Орлеана, который теперь казался верным призом, почти в пределах их досягаемости.

И все же, хотя могучий и жестокий враг стоял у самых их ворот, в пламенных креольских сердцах города полумесяца царило лишь свирепое неповиновение. Ибо среди них был человек выдающийся. Эндрю Джексон, полностью сломивший и уничтоживший самую могущественную индейскую конфедерацию, которая когда-либо угрожала Юго-Западу, и изгнавший надменных испанцев из Пенсаколы, теперь направил всю энергию своего непоколебимого ума и неукротимой воли на одну цель – защитить Новый Орлеан. Ни один человек не был лучше приспособлен для этой задачи. У него были наследственные обиды, за которые он мог отомстить британцам, и он ненавидел их с неумолимой яростью, абсолютно бесстрашной. Родившийся и выросший среди не подчиняющихся законам людей фронтира и хорошо умевший с ними поладить, он смог установить и сохранить в городе строжайшее военное положение, нисколько не угнетая дух горожан. В неугомонной и неутомимой энергии он сочетал неусыпную бдительность и подлинный военный гений. Стремясь атаковать при каждом удобном случае, с готовностью захватывая малейшую выгодную позицию и никогда не уступая ни фута земли, который мог удержать, он все же обладал терпением, чтобы вести оборонительную игру, когда это было ему удобно, и с непревзойденным мастерством всегда следовал схеме ведения войны, лучше всего подходящей этой дикой армии. В последующие годы он сделал своей стране немного добра и много зла, но ни один истинный американец не может думать о его подвигах в Новом Орлеане без глубокой и чистой благодарности.