Война Польши против Советской России. Воспоминания главнокомандующего польской армией, 1919–1921

Но армия неизбежно погибла бы, ей грозила непоправимая катастрофа, если бы ее еще слабые и дезорганизованные соединения были брошены в бой преждевременно, — ошибка, против которой так энергично возражал генерал Вейган[43], — если бы наступление не было должным образом подготовлено, а главное, если бы на первом его этапе не была обеспечена должная его мощь, а на последующих — последовательность действий, одним словом, если бы мы ограничились теоретическим признанием важности быстроты действий, не создав условий для его практической реализации.

Распыление усилий, разделение сил в нашем тяжелом положении было равносильно их постепенному истощению, их уничтожению без пользы; это означало отказ от любого оперативного плана. Начинать сражение, не проведя реорганизацию войск, даже не сосредоточив их, было абсолютно невозможно.

На полях сражений за Насельск и Плоньск должна была решиться судьба смертельной борьбы, начавшейся в первых числах июля на Северном фронте. Эта борьба велась с большим трудом, без надежды, в атмосфере проигранной войны. Сражения давались войсками, которые после огромных тягот многосоткилометрового отступления должны были без передышки контратаковать, не имея ни дня на отдых. Контрнаступление маневренной группы на Вепше, начатое 16 августа, должно было проходить в более легких условиях, вестись относительно свежими и численно превосходящими войсками, тогда как главные силы противника были остановлены на Северном фронте. Бросить нас без достаточной подготовки в решительное наступление было разрушением наших последних надежд.

Естественно, командующий фронтом не слишком досконально знал положение 5-й армии. Он видел ситуацию с точки зрения своего поста и своей ответственности, откуда вполне объяснимое расхождение между его взглядами и взглядами командующего армией. Командующий фронтом в первую очередь отвечал за безопасность столицы, падения которой должен был избежать во что бы то ни стало. Его особенно беспокоила атака советской XVI армии в направлении Радзымин — Прага, кратчайшей дороги, ведшей большевиков к Варшаве. Это направление было перекрыто действительно сильной армией генерала Латиника; его преграждал варшавский усиленный передовой плацдарм, а также за ним присматривали две полностью укомплектованные резервные дивизии — и тем не менее оно внушало генералу Юзефу Галлеру серьезные опасения. Ощущая слабость фронта своей 1-й армии, он торопил атаку 5-й армии, которая косвенно спасла бы Варшаву, сковав советскую XV армию, оттянув на себя главные силы советской III армии, если бы вступила в бой своевременно, и вообще облегчила бы положение остального Северного фронта. Этим объясняется приказ генерала Галлера ускорить ввод в дело 5-й армии, не дожидаясь завершения ее приготовлений.

Наше положение было тем более сложным, что сведения, полученные 13 августа, вроде бы указывали на то, что противник обходит 5-ю армию; они показывали возможность атаки советских XV и части III армий скорее на юго-запад или запад, чем на юг. Спокойствие, сохранявшееся на всем участке Модлин — Зегже, полное отсутствие большевистских патрулей на Буге подтверждали предположение, что этот фронт не будет атакован. Это увеличивало трудности задачи 5-й армии и ограничивало наши возможности в наступлении. Действительно, концентрация 5-й армии за Вкрой сильно удивляла противника, но лишь в стратегическом, а не в тактическом плане. Несмотря на то, что писалось по этому поводу, Тухачевский не ожидал наткнуться на Вкре и севернее Модлина на армию, способную атаковать, но расположение и намерения его XV и части III армий автоматически парализовывали наше наступление в этом районе.

Фланговый удар 5-й армии, запланированный нашим Генеральным штабом, таким образом, превращался во встречный бой, намного более рискованный и требующий более тщательной подготовки.

Из-за этих изменений и их последствий решение ускорить начало контратаки 5-й армии было очень серьезным.

Успех был возможен лишь при наличии воли к победе и быстрых решительных действиях. Эти необходимые для успеха условия у нас 13 августа были; но одной воли к победе на поле боя мало. Ее было недостаточно в последней польско-русской войне; об этом свидетельствовали поражения польской армии в ходе отступления от Двины до Вислы и многочисленные попытки контрнаступления на целой серии промежуточных линий обороны.

Итак, назначение даты наступления 5-й армии на 12 часов 14 августа было весьма рискованным решением. Риск был тем большим, что, начав наступление, 5-я армия должна была продолжать его до достижения поставленной задачи, даже под угрозой разгрома.

Боевой порядок Северного фронта

Приказ командующего фронтом, предписывающий нам перейти в наступление, был получен командующим 5-й армией 13 августа в 19 часов. Содержание его было следующим[44]: