Война - судья жестокий

— Было дело, — уклончиво отозвался я, хотя уже знал: комбат представил нашу пятерку, сдержавшую бандитов у входа в ущелье, к боевым наградам. Я, конечно, не лишен тщеславия, но хвастаться преждевременно считал глупым. Вдруг разгильдяю, каким числилась моя персона, покажут фигу?

— Ну, ну, скромность, безусловно, украшает человека. Я точно знаю, — сообщил Шелест, — есть решение о награждении тебя и еще четверых ребят медалями «За отвагу», а командира роты — орденом Мужества. Так что поздравляю с боевым крещением. Ты выдержал испытание огнем! Может, станешь в будущем кадровым военным?

— Ни за что. «Выше ножку, шире шаг» изо дня в день — этого я выдержать не в состоянии.

— Не обязательно быть строевым офицером. Хочешь, устрою тебе рекомендацию на юрфак военного гуманитарного университета? У тебя, сдается, есть задатки сыщика.

— Как вы?

— Спасибо за комплимент, — засмеялся Шелест. — Начальство, увы, другого мнения. Побег Вышневца с оружием так за мной и числится. Вот, прислали доводить дело до конца. Надеюсь, не откажешься снова пойти ко мне в помощники?

— Если разрешат — с удовольствием.

— С твоим начальством как-нибудь договорюсь. Пойдем в курилку. Расскажешь, что тут у вас творится.

— А вы надолго приехали? — поинтересовался я, затягиваясь дымком предложенной мне сигареты.

— Бессрочных командировок, как ты понимаешь, не бывает, но пока дело не закрыто, придется тебе потерпеть мое общество…

Шелест, как всегда, был ироничен, жизнерадостен и свято верил в людей. «Народ у нас, Костя, неплохой, — говаривал он. — Злым его нынче наша паскудная действительность сделала. Но хороших людей значительно больше, чем плохих…»

Новости, которые я сообщил, Шелеста взволновали. Он подробно расспросил, как проходило ночное нападение боевиков на расположение полка, где и какими силами наносился удар, не выглядело ли это отвлекающим маневром. Может, рассчитывая на внезапность и панику, просто отвлекали основные силы, а сами нацелились на другой объект?..

— Вы имеете в виду склад вооружения? — задал я встречный вопрос. — Но гады наверняка знают, как усиленно склад охраняется. Попытка овладеть им вряд ли будет иметь успех.

— Зачем овладевать, — возразил капитан, — проще подорвать. Почему бандиты не попытались это сделать? Не захотели?

В защиту своей точки зрения Шелест приводил те же аргументы, что и Левка Арончик. Склады действительно были самым лакомым для боевиков объектом. И ответ на вопрос лежал на поверхности, но был настолько невероятен, что отвергался сразу. Думается, наши мысли совпали, но… Не могли же боевики снабжаться с этого самого нашего склада!

Сцена в хранилище между мной, прапорщиком Столбуном и примкнувшим к нам подполковником Хомутовым еще больше заинтересовала Шелеста. Он заставил дважды повторить рассказ. Я постарался передать подробности той ситуации, но, видимо, недостаточно убедительно.

— Пойми, Костя, — заметил Шелест, — важно не то, что человек сказал, а как, с какой интонацией, что отразилось при этом на его физиономии. По таким мелочам психолог способен определить не только характер, но еще и степень искренности наблюдаемой личности. Учись, пока я жив, пригодится. Спасибо потом скажешь.

— Уже низко кланяюсь, — шутовски поклонился я и тут же пожалел о допущенной бестактности. Обезьянничать не стоило.

— Ладно, солдат, со мной подобные вольности сойдут, но в другой ситуации можешь поплатиться…

— Понял вас, товарищ капитан.

— Не вздумай обижаться, — укорил Шелест. — Однако не забывай: мы живем в военной среде, где господствуют законы субординации. На том стоит армия…

А ночью, точнее поздним вечером, когда я, сменившись с наряда, уже залез в постель, случилось еще одно происшествие. Капитан Шелест, снова появившись в роте, нашел меня и взволнованно сказал:

— Вставай, Костя! Да поживее!

Дрему как рукой сняло. По пустякам капитан беспокоить не стал бы. Значит, что-то случилось серьезное?..

— Объясню потом. Поторопись и ребят своих поднимай. Я с дежурным по полку согласовал, что возьму из роты нескольких человек…

Через минуту наше отделение стояло возле палаток во главе с сержантом Зарубиным. Не было только Букета, еще находящегося в госпитале. С автоматами через плечо, переминаясь с ноги на ногу и позевывая, солдаты вопросительно смотрели на капитана. Радости на лицах не было. Сутки проторчать в наряде и лишиться желанного отдыха — приятного мало.

— Извините, братцы, — негромко сказал Шелест, понимая состояние ребят, — но дело неотложное… Короче, сами увидите. За мной бегом марш!

Я с удивлением обнаружил, что мы направляемся к КПП полка. Возле шлагбаума, освещенного фонарем, подвешенным на шесте, неторопливо похаживал караульный с автоматом на изготовку. Он тоже посмотрел на нас с недоумением, но тут Шелест наконец все объяснил. Предстояло тщательно осмотреть грузовую машину, которая должна вот-вот подойти, а потом, если потребуется, отправиться на ней к месту назначения, вероятней всего, в Ханкалу.

— Кому это потребовалось в такое время кататься? — брякнул я. — В поле сейчас запросто можно пулю словить.