Война в затерянном мире

Он должен был сообщить о нападении в штаб, но радиостанции не было. Ее осколки валялись по всей позиции. Вокруг свистели пули так интенсивно, что страшно было поднимать голову. Но все-таки Стольников, перевернувшись и проверяя, может ли двигаться, прокричал еще раз:

– Шкирко!..

Сержант не мог слышать. Прошитый пулями, он уже давно лежал на дне неглубокого окопа.

– Твою мать!.. – прохрипел старлей и выдернул из кобуры на бедре «стечкин». – Занять оборону!.. Огонь!..

Стерев кое-как кровь, он поднял голову, осмотрел позицию, и на глаза ему попался Смелков. Боец был уже ранен и уползал в кусты, волоча за собой раздробленную ногу. На лице его застыло выражение отчаяния и ужаса.

– Смелков! – позвал Стольников. – Смелков! Посмотри на меня, солдат!..

Боец поднял голову и впился в командира пустым взглядом.

Это были еще не те бойцы, с которыми он заканчивал последний год последнего тысячелетия… Это были «срочники», видевшие раньше кровь только из разрезанных кухонными ножами пальцев. Хлебнувших лиха бойцов, бравших Грозный, во взводе Стольникова было слишком мало.

– Смелков, ракету! Пусти ракету, солдат! Красную! Ты слышишь меня?!

Жилет Саши был сорван осколками. Ракеты и карманы с магазинами отлетели в сторону, и теперь живот жгло от ссадин. Жилет спас ему жизнь, но заряжать оружие и дать хоть какой-то сигнал своим было невозможно. Ракеты были у Смелкова – первого же попавшегося ему на глаза бойца, но тот, не спуская со старшего лейтенанта пустого взгляда, продолжал ползти в кусты, держа ногу рукой. Его автомат валялся в десятке метров от него…

Вскочив, Стольников в два прыжка добрался до солдата, рванул на его жилете лямки и выдернул ракету. Бессмысленный крик Смелкова: «Не надо, не надо!..» – прошел мимо его ушей. Боец терял рассудок. Открутив крышку, Саша направил ракету в небо и дернул шнур. Шипя и огрызаясь, красный джинн ушел в небо.

И в это мгновение что-то липкое и горячее ударило в его и без того запачканное лицо. Голова Смелкова разлетелась, на ее месте теперь торчал огрызок шеи, и из него мощным фонтаном била кровь. Стольников выдернул из жилета агонизирующего бойца еще одну ракету и снова запустил.

Только теперь он обратил внимание на высокую плотность огня. Его люди сидели по два-три человека, метрах в двадцати друг от друга. Все залегли в приготовленные ночью окопы. Хотя это не окопы были, конечно, а окопчики. Какой смысл рыть полнопрофильные инженерные сооружения для подразделения, которое просто заняло высоту на несколько суток?..

Вероятно, как только началась стрельба, бойцы разбежались. Лежать остались около пяти человек. Их накрыло огнем в первую очередь.

– «Вертушки» идут! – прокричал Саша, не веря в то, что говорит. – Держаться!

Он знал: никаких «вертушек» нет и скорее всего не будет. Вряд ли кто-то увидел те ракеты – не до них. Если кому-то и придет в голову проверить высоту, на которой должна была закрепиться группа Стольникова, то через пару дней это сделают, не раньше. А сейчас не до пропавших отделений. Идет колонна, цена которой – ситуация на юге Чечни…

Двое лежали в спальных мешках, они так и не успели из них выбраться. Было хорошо видно, как пули то и дело попадают и попадают в них, выбивая кровавые комья ваты…

Сколько времени прошло с той минуты, как он услышал свист летящих мин? Две? Три? Он поднял автомат и перекатился. Стрелять было невозможно – кровь заливала лицо, мешая вести прицельный огонь. В отчаянии и злобе Стольников перекатился на спину, направил в сторону заснеженных валунов автомат и расстрелял магазин одной очередью. Когда патроны закончились, бросил автомат и схватил «АКС» Смелкова.

Пока залегал, пригибал голову, обратил вдруг внимание, что с позиции огонь ведется только с двух точек. Работал пулемет Ярцева и автомат Головина. Почему молчат остальные?!

– Русский ванька, сдавайся!.. – донесся до него возглас. Вместе с этим криком Саша сообразил, что боевики прекратили огонь.

– Русский ванька, сдавайся! Жить будешь!

– На тебе, сука!.. – прокричал Головин, швыряя гранату.

Саша смахнул рукой кровь с лица и за то мгновение, пока новая волна не залила глаза, успел заметить, что вслед за Головиным бросил гранату и Ярцев.

Взрывы раздались почти одновременно. Схватив автомат, Саша прижал предплечье левой руки ко лбу. Ватник сдержал кровь, и старший лейтенант смог сделать две очереди от бедра.

А у Ярцева снесло крышу от бешенства. Предложение сдаться в плен довело его до исступления. Вскочив в полный рост, он поднял ПК и стал разряжать коробку пулемета, не жалея патронов.

– Суки!.. – кричал он. – Бешеные твари!..

– Ложись!.. – остервенело заорал Стольников, и в этот момент ватник Ярцева покрылся клочками ваты. Пулемет выпал у него из рук, сам боец рухнул замертво на спину.

– Головин, живой? – позвал Саша.

– Живой… – отозвался тот. – Только ранен…

– Я тоже.

– Что будем делать, командир?..

– Умирать, – произнес Стольников и ужаснулся своим словам. – Как положено…

– Я тоже так думаю. Вы ходить можете?

– Я могу встать, Головин. Ты как, готов?

– Готов, товарищ старший лейтенант. Только просьба одна…