Война за Биософт

Чтобы просканировать нервную систему Громова и найти объяснение странным вещам, что творятся вокруг него в последнее время, Макса пришлось снова подключить к среде Эдена. Главный компьютер технопарка и его генералка «Дженни» — наша последняя надежда. Только они до сих пор не подконтрольны Торговой Федерации или военным и обладают достаточными возможностями для нейронного сканирования такого уровня, какой необходим в случае Громова.

Дэз Кемпински неотступно следит за каждым нашим шагом, и я готов поклясться: если ей только покажется, что мы пытаемся использовать ее друга в своих целях, ни один из нас не вернется из Эдена живым. Ее преданность невероятна. В то же время я бы не рискнул поставить знак равенства между ее отношением к Громову и словом «любовь». Это странная смесь из дружбы, безграничного самопожертвования и веры.

Первичное сканирование не выявило никаких инородных предметов в теле Громова, кроме стандартного биофонного чипа. Мы просканировали его несколько раз, но не обнаружили ничего подозрительного. А подозрительное, вне всякого сомнения, должно быть.

Со слов самого Громова, в последнее время у него появились странные способности:

— он может входить в Сеть (устанавливать нейронное подключение с полным сохранением всех чувств), не используя никаких стандартных приспособлений — ни контактов, ни конвертера. Происходит самопроизвольная синхронизация его мозговых волн с сетевыми;

— управлять генеральными программами суперкомпьютеров — главный компьютер Эдена слушается его так же, как Рободом, по той же схеме. «Дженни», как и Альтер, считает Громова одним из внутренних устройств.

Доктор Льюис уверен, что перед нами — результат применения технологии биогейт. Однако кто довел ее до такого совершенства, «установил» в Громова и как это вообще оказалось возможно — неизвестно.

Все как-то связано с Робертом. Поведение Альтера, история с Рободомом говорят сами за себя. Я мучительно пытаюсь найти ключ к этой загадке. Каждый день изобретаю новые способы тестирования, сканирования, интерпретации полученных данных. Все бесполезно…

* * *

25 ноября 2054 года, 12:01:34

Технопарк Эден

Виртуальная среда Эдена идеально подходила для совещания, которое собрал Буллиган. Отто Крейнц ностальгически разглядывал знаменитый кабинет доктора Синклера. Ковры, антикварная мебель, витражи и «львиное» кресло.

Генералка Эдена добавила к обычной обстановке большой круглый стол. Буллиган сел рядом с доктором Синклером. Доктор Льюис справа от Буллигана. Далее Отто Крейнц, Идзуми. Рядом с инспектором неслышно появилась репликация Айи Хико. Создательница нейролингвы выглядела осунувшейся, бледной и очень встревоженной.

Буллиган повернулся к доктору Льюису.

— Здравствуйте все. Энджил совместно с доктором Синклером и… еще одним человеком провел ряд исследований поведения Громова в последнее время. Пожалуйста, послушайте, что они обнаружили.

Доктор Льюис встал.

«Дженни» моментально сгенерировала для него монитор — прозрачную медиаматрицу, на которой стали появляться цифры и фотографии.

— Мы не нашли у Громова никаких инородных тел — вроде чипов, которые Бюро имплантирует своим агентам для хранения и передачи информации, — начал он. — Тогда я решил исследовать изменения, которые произошли в ДНК Громова. «Дженни», картинку.

На мониторе появилась спираль ДНК. Доктор Льюис тронул один из ее участков.

— «Дженни», дай картинку отдельной молекулы, — попросил он.

На экране появилась молекула ДНК.

— Всем здесь сидящим, возможно, кроме инспектора Идзуми, известно, что главная загадка молекулы ДНК, которую мы не смогли понять до сих пор, — это вот эти большие белые пятна. Долгое время их считали просто мусором, но потом убедились, что эволюция мусора не копит. Она от него избавляется. А это, — он показал на одно из белых пятен, — скорее «полуфабрикат», резерв для будущего мутагенного скачка. Вся информация о человеке записана в ячейках молекулы, как на диск, но на некоторых дорожках запись как будто бы отсутствует, — сказал доктор Льюис. — А теперь смотрите. «Дженни», миллионное увеличение.

«Дженни» дала увеличение одного из белых пятен. Теперь было видно, что внутри него будто россыпь черных мелких зерен.