Войны мафии

Ленора очень дорожила своей дружбой с Эйлин. Как и у большинства итало-американцев, круг ее общения исчерпывался родней. То, что она сумела завязать прочные и доверительные отношения с такой выдающейся женщиной, как Эйлин, льстило ее самолюбию.

Выдающаяся мисс Хигарти сунула сосок левой груди в мокрый, жадный ротик Бенджи. Он сразу же приступил к работе, потешно надувая щеки.

— Наверное, мне следовало бы делать то же самое, — задумчиво сказала Ленора, потягивая белое вино из высокого бокала. — Но Юджин очень быстро привык к бутылочкам. Знаете, Винс очень ценит большие груди. Ваши выглядят очень аппетитно.

— Это временное, — сказала Эйлин. Она выглядела растерянной и время от времени переводила взгляд на Уинфилд, словно пытаясь прочесть на ее лице причину неожиданного визита Леноры.

Уинфилд взяла у Эйлин из рук ребенка, с неожиданной сноровкой помогла малышу срыгнуть и уложила его в кроватку. Бенджи сразу же заснул.

— Так держать, малыш, — пробормотала Уинфилд, возвращаясь в гостиную.

Квартира Эйлин выглядела захламленной. Ей некогда было заниматься уборкой, как и ее приходящей помощнице, семнадцатилетней племяннице Маргарет Кребс.

Перекрещенные весла База, украшавшие их дом еще со студенческих времен, по-прежнему висели на стене гостиной. Больше ничего не напоминало о докторе Эйлере. Уинфилд села в кресло под гравюрой Домье, изображавшей французского адвоката-крючкотвора, отбирающего последний франк у истощенного клиента. «Следствие и причина» — было написано под картиной.

Она смотрела на двух маленьких темноволосых женщин и в который раз задавалась вопросом, как сложилась бы ее жизнь, будь она ростом пять футов с дюймом, а не шесть. Во-первых, она не смогла бы поразить воображение Керри своими смелыми атаками в баскетбольных матчах против команды школы «Чапин». Во-вторых...

Эйлин и Ленора изливали друг другу душу и сетовали на поведение своих мужей.

— Где сегодня Баз? — перебила их жалобы Уинфилд.

— Где?.. По правде говоря, я неделями не вижу досточтимого доктора Эйлера.

— Разве он не заходит домой переменить носки?

Но эта фраза не рассмешила Эйлин — она сгорбилась, как от удара, и заплакала.

— О Боже мой, Эйлин! — Уинфилд растерялась. — Простите меня. Я не хотела...

Эйлин шмыгнула носом.

— Знаю, что вы не хотели меня расстроить. — Она вытерла глаза кончиком салфетки, оставшейся у нее на коленях после кормления Бенджи. — За последний месяц я видела его один раз. Он заскочил за чистыми рубашками и бельем. Видимо, нашел себе какую-то берлогу.

— Эйлин, это ваш последний шанс, — вмешалась Ленора. — Смените замки.

Все наоборот — теперь Эйлин расхохоталась!

Ленора нахмурилась и повернулась к Уинфилд.

— Кажется, эта девушка рехнулась. Как насчет твоего вопроса?

Эйлин опять вытерла глаза салфеткой Бенджи.

— Помните? — сказала Уинфилд. — Несколько месяцев назад? Я сказала, что Ленора может нам помочь. Чтобы мы смогли снова открыть дело по СПИДу. И вы...

— Забудьте, — решительно перебила Эйлин. Ее глаза мгновенно высохли и смотрели теперь угрюмо.

— Слушайте! — взорвалась Ленора. — Может, хоть одна из вас удостоит меня объяснением?..

— Эта леди готова подбрасывать нам пять сотен в неделю. — Уинфилд настойчиво смотрела на Эйлин. — На расходы по содержанию офиса. Если она так сочувствует нашему делу, почему бы не попросить ее дать нам кое-что посущественней, чем деньги?

Лицо Эйлин замкнулось, его четкие черты словно подернулись корочкой льда.

— Речь шла о браке вообще, Уинфилд. Неудачном браке. О'кей? Мы с Ленорой — католички. Хотя каждая из нас в мужья выбрала себе кусок дерьма, изменить ничего нельзя. У каждой из нас есть сын, а у сына — отец. Мы оказались в ловушке, заготовленной папой римским. Как будто клетка свалилась на голову. Но если мы пойдем на то, что вы предлагаете, Уинфилд, мы просто не сможем с этим жить.

— О, понимаю! — Уинфилд вежливо кивнула. — Муж может попирать все принципы брака. Привести семью к банкротству. Прихлопнуть вашу фирму и разрушить карьеру. И карьеру ваших коллег. Он может трепать свои яйца по любым подстилкам. Но вы обе — святые и всегда готовы повернуться второй щекой. Понимаю.

Долгое время все молчали. Слышно было, как в соседней комнате заворочался и захныкал Бенджи, но сразу же заснул снова.

Ленора смотрела на свой бокал.

— Я бы все же хотела выслушать вас обеих, — сказала она. — Что же такое ужасное я могу проделать с Вин-сом, о чем вы не решаетесь меня попросить?

— Послушайте, Ленора... — начала Эйлин.