Войны мафии

Он позвонил в больницу, в которую отвезли Пино. Почему-то Чарли было трудно дышать. Наверное, в разреженной атмосфере не хватало кислорода – в ста тридцати этажах над извержениями Манхэттена. Внизу истерично перекрикивались две сирены, каждая пронзительная, как трубный глас судьбы.

– Пино, – повторил он. – Пино Риччи. Его привезли сегодня утром.

Не получив внятного ответа, он позвонил Керри, потом вспомнил, что тот уже наверняка в соборе Святого Патрика на венчании. Тогда он начал набирать номер Гарнет. Чарли чувствовал, что у нараставшего у него в душе беспокойства есть название. Еще одна сирена с безумной яростью завыла внизу. То, что сдавливало его легкие, имело название. И причину. И Чарли не следовало делить это с Гарнет.

Название этому – страх.

Его рука, опуская трубку на рычаг, задрожала. Это был не легкий мандраж, результат сегодняшнего шока – дикая, бесстыдная дрожь; аппарат жалобно звякнул, когда он положил трубку. Чарли никогда раньше не приходилось испытывать страх – только видеть его на лицах других людей. Страх – это когда между тобой и смертью кто-то оставил один ярд. Кто-то, чье предостережение удается расшифровать лишь наполовину.

Серьезнейшее предостережение, заменяющее слова: «Прекрати это немедленно и навсегда!» Предостережение, состоящее из двух частей. Первая – ужас. Вторая – точная команда.

По расписанию свадебный прием должен был начаться в полдень, когда кавалькада «роллсов», «даймлеров» и «кадиллаков» от собора Святого Патрика, где кардинал Фоли свершит брачный обряд, по умиротворенным субботним улицам обогнет пятьдесят кварталов к югу от Ричланд-Тауэр.

У Чарли осталось всего несколько минут на переодевание. Но прежде всего ему следовало справиться с отвратительной дрожью в руках. Очень неприятно, что ему придется обратиться к Чио для поисков водителя пикапа, протаранившего его. Но Чио – единственный специалист по шифровкам такого рода.

Прошлым вечером Чарли высказал еще не до конца продуманную мысль – отделить легальные финансовые операции «Ричланд-холдингз» от других членов семьи. Может быть, именно этим он запустил реакцию? До какой степени нужно дорожить своими доходами, чтобы одним из аргументов в споре стала смерть?

Чарли посмотрел в окно, выходящее на запад, на Гудзон-Ривер, через воздух настолько прозрачный, что можно было различить свирепые, неровные зубья Рамапо и Касткилла в шестидесяти милях отсюда. Это напоминало ему беспощадный оскал Чио Итало.

Удастся ли ему когда-нибудь объяснить Гарнет эти скрытые, сатанинские стороны жизни его семьи? Для которой кровь – это просто жидкость, предназначенная для проливания? Милая Гарнет, решившая спасти Чарли – в то время как ему было предназначено спасти ее.

Чарли представил себе своего дядю, выбирающегося из крепости в Гринвич-Виллидж на Доминик-стрит. Затемненные стекла, табличка «Сан-Дженнаро-соушл-клаб». Никаких лимузинов для Чио Итало. Никаких сирен. Никакой помпы. Три телохранителя и старый-престарый черный «бьюик», а перед ним – скромная малолитражка сопровождения. Дон старой школы, ничего напоказ, но достаточно одного только взгляда темных глаз и... Только такой человек в состоянии разобраться в этой истории, остановить кровавый водоворот.

Чтобы самому постичь тайнопись, понимал Чарли, нужно только проглотить, затолкать в пересохшую глотку окровавленный «бен» – причастие, принимаемое им от Чио Итало по меньшей мере двадцать лет. Проглотить и продолжать насиловать мир. Легкая, приятная жизнь, с множеством привилегий, и... о, что за зрелище!

Над головой описывал круги маленький вертолет «линкс», держащий под наблюдением окрестности Ричланд-Тауэр. Чарли различил лица двух мужчин в кабине. Наемные защитники. Вообще-то за порядком должны бы следить кровные родичи, однако все хоть чего-то стоящие из них были гостями на этом приеме.

Переодевшись, Чарли снова вгляделся в свое отражение. Ему нет еще пятидесяти, выглядит на тридцать пять, он сохранил волосы и по-юношески изящную фигуру. До сих пор не нуждается в очках – казалось бы, необходимых для Эль Профессоре. Белокурый, голубоглазый, образцовый WASP[2], которому никогда не подходило имя, полученное при крещении, Карло Антонио Риччи.

Десять веков назад, когда норманны прокладывали свой путь через Сицилию и Калабрию, прежде чем насиловать Англию, под многими крышами появились на свет незаконнорожденные белокурые голубоглазые детишки. Обе дочери Чарли очень похожи на него. Естественно, фамилию Ричардс он взял в Гарварде, как лучше отвечавшую его «норманнской» внешности. Снова обман. Но обман – вся суть «Ричланд-холдингз».

– Обман не грех, – объяснил Чарли своему племяннику Керри, проходившему стажировку в «Ричланд». – Каждый инвестор имеет право самостоятельно получать информацию. Это наше главное правило. Черт возьми, единственное правило.

– Дядя Чарли, – пропел Керри, подперев языком щеку, – это больше, чем правило. Это догмат капиталистической веры.

Но, черт возьми, обман – это грех. Как отрезала Гарнет:

– Только негодяй создаст мощную финансовую империю на грязные деньги Риччи!