Войны Митридата

Поэтому совершенно не прав Т. Моммзен, когда начинает причитать по поводу участи Аквилия и поливать грязью понтийского царя за эту расправу: «Митридат не ограничился этим жестоким издевательством, которого одного уже достаточно было для исключения его из числа благородных людей

». Беда в том, что двойные стандарты процветают не только в политике, но и в истории. Когда беспредел творят римляне, которых немецкий историк и его последователи обожают всей душой, то это в порядке вещей. Невзирая на зверства во время завоеваний, квириты всё равно несут счастье человечеству, а помыслы их чисты и благородны. Но когда этих самых римлян за все их подлости и лицемерие настигает справедливое возмездие, то тот, кто эту справедливость осуществил, под талантливыми перьями поборников римских добродетелей моментально превращается в кровожадного монстра. Митридат сделал то, что должен был сделать, а Маний Аквилий получил то, что заслужил. И умствования здесь неуместны.

Обстановку, которая на тот момент сложилась в Малой Азии, ярко и красочно описал Афиней. Этот рассказ очень напоминает плач по римскому могуществу, и если отбросить в сторону некоторые художественные преувеличения (о судьбе Квинта Оппия), то мы увидим очень яркую картину полного краха всей политики Рима на Востоке. «Римский командующий в Памфилии Квинт Оппий выдан царю и следует за ним в оковах; бывший консул Маний Аквилий, этот сицилийский триумфатор, связан цепью по рукам и ногам, и бастарн-великан, пяти локтей ростом, тащит его пешего за своим конем. Из остальных римских граждан одни лежат, простершись у алтарей богов, а другие, сменив римские одежды на родные квадратные плащи, снова называют себя по исконным родинам

». Последняя фраза выделена мной неслучайно, её смысл блестяще истолковал А. П. Беляков. Она является ключевой для понимания дальнейшего хода событий. «“Квадратные одежды”, о которых пишет автор, – это явно длинные и тяжёлые многослойные восточные одеяния. И если эти люди стали именовать себя “по прежнему отечеству”, то это может означать только одно – вместо “римлянин Ксилл Минуций” они опять стали называть себя, к примеру, “Ксилл – лидиец из Сард”

». Это свидетельствует только об одном – некоторая часть населения провинции Азия получила на тот момент римское гражданство. Но то, что этим людям изначально казалось благом, в дальнейшем обернулось для них страшной трагедией.

* * *

После того как Митридат последовательно уничтожил армии Рима и его союзников в Малой Азии, он оказался на вершине могущества. Даже его враги не ожидали, что успехи царя Понта будут столь впечатляющими. На этот факт обращает внимание и Плутарх: «…успехи его в то время превосходили все ожидания. Отняв Азию у римлян, а Вифинию и Каппадокию у тамошних царей, он обосновался в Пергаме, наделяя своих друзей богатствами, землями и неограниченной властью; из сыновей его один, не тревожимый никем, управлял старинными владениями в Понте и Боспоре вплоть до необитаемых областей за Мэотидой, другой же, Ариарат, с большим войском покорял Фракию и Македонию» (Плутарх). Аппиан называет имя другого царевича, который привел понтийские войска в Европу, – Аркафий, и я думаю, что эта информация более достоверная. Дело в том, что Аркафий к этому времени уже зарекомендовал себя как способный военачальник и талантливый кавалерийский командир. В армии отца он командовал армянской конницей и был одним из творцов победы на реке Амний. Поэтому его назначение на столь ответственный пост выглядит вполне оправданным и обоснованным, а Плутарх мог просто перепутать имя одного из многочисленных царских отпрысков.