Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV–XVII вв.

«Захваты и раздел самостоятельного государства – Речи Посполитой обоих народов – даже по нормам международных отношений XVIII века был делом несправедливым и незаконным. Поэтому в российской столице искали идеологическое оправдание содеянного. Идеологи русского самодержавия подавали это так: Россия освободила из литовской (читай: жемойтской) и польской неволи своих соплеменников и единоверцев. Для реализации придуманной концепции восточную часть Литвы переименовали в «Белоруссию» и ее жителей назвали белорусами…

В белорусы российские чиновники сразу же записали всех православных и униатов, а католики или продолжали называться литвинами, или волею судьбы вынуждены были называть себя поляками. Искусственный административный раздел /на Белорусское и Литовское генерал-губернаторства. – А.Т./, ликвидация униатской церкви (1839 г.), интенсивная русификаторская политика царских властей нанесли непоправимый удар по процессу этногенеза на белорусской земле. Процесс формирования единой нации – литвинов – и без того сталкивался с преградами конфессионального и политического толка. А после разделов Речи Посполитой, ликвидации Великого княжества Литовского и включения в состав России народ был полностью дезориентирован, лишен своей государственности и названия.

Исторической драмой явилось и то, что народ лишился своей элиты, политических лидеров. Та часть литвинской шляхты, которая боролась за возрождение Речи Посполитой, или вместе с поляками выехала в эмиграцию, или подверглась репрессиям, попала в ссылку. В польском окружении она быстро ополячилась. Так, представители известного литвинского рода Радзивиллов уже в XIX веке стали считать себя поляками. Польская элита получила от литвинов (белорусов) такие шикарные «подарки», как композитор С. Монюшко, поэт А. Мицкевич, политик и военоначальник Ю. Пилсудский и др. Под угрозой русификации к польскому этносу присоединялись широкие круги шляхты, горожан и крестьян.

Другая часть литвинской шляхты посчитала за лучшее подчиниться новым властям. Многие из них пополнили российсую политическую и культурную элиту, как, скажем, предки известного писателя Ф.Ф. Достоевского.[11] Согласно переписи 1897 года, около одной трети высшего дворянства России (князей, графов) выводило свои родовые корни из ВКЛ.

Процесс национального и государственного самоопределения литвинов был остановлен. Однако чувство исторического и духовного единства населения Беларуси осталось. Это единство и, особенно, общий беларуский язык позволили в конце концов возобновить этногенетический процесс и консолидировать население в народ, в нацию, уже под новым названием – бела-русы. Но это произошло позднее и с огромными трудностями».

Беларусь: Государство и люди.

Минск, 2002, с. 111–112; 54–55