Воины снегов

— Но... — отвесил челюсть хозяин. — Но сначала над ним нужно как следует поколдовать — чтобы держала рука, чтобы резало лезвие!

— Ну что ж, — легкомысленно пожал плечами гость, — пусть он станет твоим, и колдуй себе на здоровье!

Сказать, что подарок оказался царским, значит не сказать ничего. Хозяин был, с одной стороны, вне себя от счастья, а с другой — от горя, потому что ему решительно нечем было «отдариваться». Кирилл заверил, что для него главное — это дружба с хорошим человеком, а не какие-то вещи. В итоге таучин сбегал к соседу, притащил от него кремнёвую «бритву» — и процесс пошёл.

Пока Кириллу срезали лишние волосы, пока обнажали макушку, он попытался выяснить, какова же на самом деле цена стального клинка. «Цирюльник» охотно объяснил и заодно прочитал гостю небольшую (большую!) лекцию о местных платёжных средствах. Береговые таучины — народ чудаковатый, у них всё по-другому, а вот у нас...

Средствами платежа в тундре являются, прежде всего, живые олени. По «стоимости» они разделяются примерно на 12-15 групп, в том числе: взрослые быки с большими рогами (они украшают стадо), быки-производители, молодые бычки, важенки, ещё не рожавшие молодые самки, не способные к зачатию самки, упряжные олени, метисы от домашней самки и дикаря, телята, кастрированные быки и так далее. Кроме того, имеют реальную (и всем известную) стоимость шкуры взрослых животных, которые ценятся в зависимости от времени забоя и расцветки, а также шкурки телят. В мире, где отсутствуют ткани, последние являются ценным (незаменимым!) сырьём для изготовления одежды. То, что позже русские назовут «выпоротками», — это шкурки телят-недоносков, выкидышей или извлечённых из павшей (забитой) самки. А ещё есть то, что можно назвать «пыжиком», — шкурки телят в возрасте до одного месяца с утробным волосяным покровом. А ещё... а ещё много чего есть!

Все эти «деньги» свободно конвертируются, но «курс» зависит от природных условий в текущем году, а также потребностей, настроения и отношения друг к другу торгующих. В хороший год (а сейчас такой!) на клинок можно выменять стадо, которого хватит, чтобы кормить небольшую семью — человек пять-шесть.

В разновидностях оленей Кирилл, конечно, сразу же запутался, но уяснил, что он действительно «богатый» человек. С одной стороны это хорошо, а с другой... Любой половозрелый таучин имеет право вызвать его на поединок, победить и завладеть всем имуществом — про неприкосновенность частной собственности здесь не знают, и, соответственно, «слабые» богатыми не бывают. Мораль сей басни такова: «гнуть пальцы» и разбрасываться подарками не стоит — чревато. Тем не менее подарок сделан, новый «друг» приобретён и...

— Мои женщины сделают тебе одежду, — сказал таучин. — Останься с нами, и у тебя будет всё, что нужно мужчине.

— Я бы с радостью, — сказал аспирант. — Но мой друг Чаяк хочет ехать дальше, а я не могу обидеть хорошего человека. Мне нужно отправиться с ним.

— Чаяк ещё не разделил вашу общую добычу? — без всякого усилия догадался собеседник. — О, да, он — такой! Что ж... У меня много дочерей (это — беда), и всего два малолетних сына. Мы пасём чужих оленей, едим их мясо и ждём, когда наши собственные достаточно приумножатся. Так и будет, но, наверное, ещё не скоро. Мне нечем тебя одарить, однако... Знаешь что? Давай станем «друзьями по жене»!

Что такое таучинский групповой брак, Кирилл знал по литературе. Не имея собственной жены (для обмена), вступить в него довольно сложно, так что предложение выглядело очень даже привлекательно. Вот если бы и жена выглядела так же... Хозяин, похоже, прочитал мысли гостя:

— Она молода и красива. Скажу сыну, и он приведёт её.

— В смысле?!

— Ну... — замялся хозяин. — Она у стада... Нгауч приведёт её!

Это была закавыка. Зимний выпас оленей не очень труден — не то что летом. В хорошем месте большое стадо может неделями находиться под надзором подростков и одного-двух взрослых пастухов. Что же там делает женщина?! У жены хозяина шатра дел всегда выше головы и в стойбище. Тем более что небогатые люди берут вторую жену, лишь когда первая совсем состарится.

— Не надо никого приводить! — сказал Кирилл и поднялся, стряхивая с одежды волосы. — Я сам схожу к стаду и посмотрю на неё. Она ведь может и не захотеть меня, правда?

— Правда, — вздохнул таучин. — Луноликая всё может.

— Её так зовут?

— Ага. Это наследственное имя. Так звали её мать, бабку и, наверное, мать бабки. Она, как и ты, из береговых, а они — большие чудаки.

«Если понимать данное имя буквально, то оно означает „ликом подобная Луне“, — озадаченно размышлял Кирилл. — Проблема в том, что для таучинов, кажется, данное ночное светило обладает множеством форм — от полной (круглой), что символизирует изобилие, довольство и радость (но и старость, приближение конца жизни в „нижней“ тундре), до совсем узенькой ущербной, что означает скудость, бедность, голод (но и молодость, обилие надежд на «светлое» будущее). В общем, в русском понимании „Луноликая“ как бы обозначает круглолицую особь, а в таучинском — м-м-м...»