Воины снегов

Мгновения первого — предельного — напряжения миновали. Кирилл не только остался жив, но и обнаружил, что контролировать ситуацию, в общем-то, может. Противник, конечно, чувствует оружие как продолжение собственной конечности, однако никаких хитрых приёмов не использует, а прёт напролом, пытаясь подавить своей агрессивностью. Пропустив пару уколов в свои латы, мавчувен поубавил напор и стал держать противника на расстоянии, используя преимущество в длине оружия. Кирилл в атаку и не рвался — ему нужно было время, чтобы привыкнуть к незнакомому оружию, к тяжести доспеха на плечах, к снегу под ногами. На таком покрытии и в таком облачении действовать ему ещё не приходилось. Все приёмы, основанные на быстрых перемещениях, изменениях угла и дистанции атаки, нужно было отбросить. А много ли без этого останется?

Читая записи таучинских сказаний, изучая описания поединков героев, Кирилл не раз поражался длительности схваток: «Легендарные богатыри сражались чуть ли не сутками. Понятно, конечно, что это гипербола, но всё-таки! Кажется, что-то такое мне и предстоит — мы топчемся друг против друга уже, наверное, минут десять. Техника у противника примитивная, но реакция отменная, и уставать он не собирается — похоже, я скисну первым. Так что же, заколоть его? Дождаться, когда в очередной раз раскроется, и вон туда — в шею? Или, с кистевым подбивом, достать в подмышку?»

В общем, Кирилл мысленно составил планы атаки — основной и два запасных. Раз за разом он «прокручивал» вступительные комбинации — рисовал наконечником петли, наносил преграждающие удары, пугал тычками на выпускающем движении. Противник быстро стал «послушным» и легко отбивал ложные выпады, принимая их за настоящие. Раз за разом он открывался, а Кирилл всё не решался нанести настоящий удар: одно дело убить человека по повелению инстинкта самосохранения, и совсем другое — заколоть расчётливо и холоднокровно, пользуясь своим техническим преимуществом.

— Паг-паги! — раздался далёкий крик за спиной. — Паг-паги, ой-чхени!!

Кирилл удержался от того, чтобы обернуться. Противник же резко отпрыгнул назад, сразу увеличив дистанцию, и замер, глядя куда-то вверх по течению. Это продолжалось лишь мгновение. Потом воин угрожающе потряс косо поднятым копьём:

— Мы ещё встретимся. — Далее последовало длинное и, наверное, очень оскорбительное ругательство.

— Сам дурак! — ответил ему Кирилл и добавил кое-что посущественней — на русском. Он отёр рукавом пот со лба, сделал несколько глубоких вдохов-выдохов и попытался понять, что происходит вокруг.

А вокруг всё было нормально: мавчувены торопливо усаживались на свои нарты и один за другим шустро двигались туда, откуда появились, обходя по широкой дуге и Кирилла, и его упряжку. Луноликая отчаянно сражалась с собаками, которые норовили сорваться и погнаться за оленями. А с верховьев — прямо по середине замёрзшего русла — быстро приближались две новые собачьи упряжки. Фигура первого каюра показалась Кириллу знакомой — и чем ближе, тем знакомее...

— Что ты тут делаешь, Чаяк?! — спросил учёный, даже позабыв произнести ритуальную фразу приветствия. — Кажется, ты должен быть где угодно, только не здесь!

— Почему не здесь? — слегка обиделся купец и воин. Он осмотрел окрестности, сморкнулся на снег, зажав ноздрю пальцем, и начал развязывать ремешки крепления своих доспехов. — Разве я мавчувен, чтобы бегать от врагов?!

— А куда ты дел наш груз, наше богатство? — Почему-то Кириллу показалось, что именно такой вопрос будет уместен в сложившейся ситуации.

— Всё спрятано там! — указал рукой таучин. — Нужно торопиться, пока песцы не погрызли мешки и не растащили мясо.

— Так-так... Что-то я начинаю понимать... — тяжко вздохнул Кирилл. — То есть ты разгрузился и двинулся вниз по льду, да?

— Конечно! — заулыбался воин. — Я же знаю, что, уходя на восток, тебе не миновать этой реки. Хотелось увидеть твой след...

— Ага: если мы реку пересекли, то, значит, ещё живы. А если не пересекли, то ушли в «верхнюю» тундру, и моё имущество здесь принадлежит тебе, да?

— Имущество? — переспросил Чаяк. — A-а, ты говоришь об удивительных вещах, которыми владеешь! Если ты покинешь «нижнюю» тундру, то всё будет принадлежать мне, а также твоим друзьям и родственникам. Родственников Луноликой тоже придётся одарить.

— Чтоб я понимал в здешней собственности! — вздохнул Кирилл и вдруг обнаружил вопиющее противоречие в речи собеседника: — Откуда у меня здесь родственники?

— Как откуда?! — искренне удивился таучин. — А Шамгын?

«Ну да, — вспомнил учёный, — «друг по жене» у таучинов считался роднее двоюродного брата и более далёких родственников. Похоже, я тут стремительно пускаю корни!»

— Пусть так! А почему разбежались мавчувены? — продолжил он расспросы. — Тебя, что ли, испугались? Вместе с Тгаяком и Луноликой нас же получалось четверо против шестерых!

— Для них это много! — засмеялся воин. — Очень много!

— Ладно, — вздохнул учёный. — Что делать-то будем? Уходить на север или...

— Да, — кивнул Чаяк. — У меня тоже плохое предчувствие.