Воины света

— Юнг пытался превратить мир в дерьмо, вырабатывающее дерьмо, необходимое для пропитания Бездны. Если бы всё пошло по его плану, мировой баланс был бы нарушен. Российскую Империю — самое могущественное государство в мире — разодрали бы изнутри конфликты между чёрными и белыми магами. Победили бы чёрные, разумеется, но это было бы уже неважно. На ослабевшую Империю, словно шакалы, накинулись бы все, кто спит и видит себя хозяином её земель и ресурсов. От Империи жадно отрывали бы кусок за куском — посредством войн и локальных конфликтов. И очень скоро мир погрузился бы в хаос — это, насколько я понимаю, самое лакомое блюдо для Бездны. Боль, ярость, ненависть, страдания — что может быть сильнее и слаще? Тёмная энергия полилась бы рекой. Как быстро иссохла бы эта река — предсказать, насколько понимаю, не возьмется никто. Суть та, что рано или поздно она иссохла бы, безумие не может длиться вечно. Но случился неожиданный казус. На пути у Юнга — проводника Бездны — встал ваш покорный слуга. Попытки убить меня ни к чему не привели. Попытка перетащить на свою сторону так же закончилась крахом. Юнг сражался со мной на протяжении целого года, но всё, чего добился — результата прямо противоположного тому, к которому стремился. Баланс в Ближнем Кругу восстановлен. Белые маги окрепли. В Императорскую академию этой осенью поступит столько же белых магов, сколько и чёрных. Новое поколение власть имущих вырастет с полным осознанием того, как важно для государства соблюдение баланса… Юнг понял, что на этом поле проиграл. Создать из нашего мира энергетическую батарею для Бездны не получится. И Юнг, чтобы угодить своей хозяйке, пошёл по другому пути. Теперь, вместо обращения мира в дерьмо, Бездна его попросту сожрёт. Грубо говоря, забьет корову, которая на протяжении многих лет могла бы давать молоко. Мясо — это ведь тоже неплохо, верно? И уж точно лучше, чем ничего. Почему вратами для прорыва стал именно цесаревич, сказать не могу. Возможно, действительно, избавившись от воздействия Юнга, мальчишка окреп — хотя со своим лечащим врачом по-прежнему каким-то образом связан. И посему представляет собой самый удобный канал для прорыва.

Я замолчал. Взял со стола Витмана сигарету и закурил.

Витман хмуро поаплодировал.

— Браво, капитан Чейн. Весьма стройная, правдоподобная теория.

— От которой стало только ещё страшнее, — Кристина зябко повела плечами. — А главная проблема никуда не делась. Что нам делать с Бездной, которая разинула пасть на наш мир?

Судя по бледному, напряженному лицу Кристины, она видела не так уж много возможностей.

* * *

— Ты как-то странно замолчал — там, в кабинете, — сказала Кристина, когда мы вышли на улицу.

От настойчивых предложений Витмана отправить нас по домам на служебной машине или вызвать такси я отказался. Кристина увязалась за мной. Мой план был: сначала пройтись и проветрить голову, а потом уже ехать домой.

— А что говорить, если пока ничего не понятно, — пожал я плечами.

— Фонтанировать планами, как ты любишь.

— Планами… — вяло отозвался я. — Ну… Для начала я бы поговорил с императором и объяснил ему ситуацию.

— Это сделают и без нас, — нетерпеливо сказала Кристина. — Поверь, Тайная Канцелярия не будет молча ждать, пока во дворце, в покоях цесаревича грянет полномасштабный прорыв.

— Потом я бы разобрался с тем, как именно можно делать больно этой Бездне, — продолжил я. — Или Тьме, или как там её. Стал бы обучать людей противостоянию…

Кристина как-то очень горько рассмеялась. Так, наверное, смеётся умирающий от огнестрельного ранения человек, которому предлагают принять обезболивающее.

Я остановился и повернулся к Кристине. Она немедленно шевельнула рукой, выставляя глушилку — видимо, посчитала, что я об этом забуду. И знала, о чём я буду говорить.

— Ты ведь уже сражалась с этим дерьмом, — сказал я без вопросительной интонации.

Кристина кивнула.

— Был какой-то Рубеж, о котором ты говорила… Это ведь именно то, что я имею в виду? Специально обученные люди, которые сдерживают тварей из Бездны?

— Да. — Кристина зажмурилась, ей как будто физически было больно об этом вспоминать. — По сути, весь мой мир — это один большой рубеж. Оплот мироздания, барьер между Бездной и миром Аристократов, в котором мы находимся сейчас. В моём мире задолго до того, как я родилась, получилось свести прорывы Бездны к одному, локализованному. И рядом с местом прорыва выстроили город-крепость. Рубежи… Мы, жители города, рождались и умирали там — на защите Рубежей. С самого детства нас учили сражаться с тварями из Бездны. Вся наша жизнь, с колыбели и до смерти была бесконечной борьбой… Но это не выход, Костя. Рубежи моего мира — это дыра в днище лодки, которую заткнули пальцем. Я погибла, по меркам здешнего мира, два года назад. Сколько времени прошло в моём родном мире, что с ним стало за это время — не знаю. Но судя по тому, что Бездна прорвалась сюда… — Кристина замолчала.

— Что-то пошло не так, — закончил я. — И затычку из лодки выбило. Но, возвращаясь к Бездне. Ты знаешь, как с ней бороться?